я к наглым персидским маскоподобным, кривым физиономиям; в тот миг...Из потайной двери в покои, где я закрыл свою любимую, выбежала... она, скромно, но пленительно-изящно одетая в новое платье, корону, с благодарно-незаменимой радостью и легкой тревогой, готовностью повсюду идти за мною, подошедшая ко мне, целуя в щечку и, вместе с моей рукой, незаметно гладящая нашего малыша."Клеопатра, душа моя!..» - прошептал я ей, вернувшись в те покои и вновь закрыв туда двери, не обращая внимания на то, что остатки речи и воспитательной работы по спонтанной подготовке новоиспеченных воинов и начало битвы взяла на себя ловкая персиянка.«Мне придется ненадолго уехать, чтобы не дать одним, не очень хорошим людям, разлучить меня с тобою и нашим ребеночком!.. - продолжал я, вытирая ей слезинки и осторожно гладя животик, - Не плачь, прелесть моя, молю; не скучай по мне, с тобою будут Сеа-Ти, Анксу-Амо и еще много хороших, работящих девочек и девушек, а еще - много воинов и советников, которым я могу приказать взять управление Египтом на себя... Главное - храни себя и нашего маленького, будущего фараончика (или красавицу-клеопатрочку); я вернусь!".Мое сердце, сжимающееся от боли и нежелания покидать ее ни на секунду, умолкло - слуха коснулся цокот копыт, проносящийся внизу (к счастью, эти покои находились на самом нижнем этаже моего дворца) и я свесился чтобы увидеть, кто это.Там, внизу, в клубах пыли... как раз мимо пролетали на кулане и английском скакуне мулатка, орудующая обеими оружиями и землячка Клеопатры, запускающая в орду персов камнями и топчущая их копытами кулана (слава Богу!)Я, чуть не в полете, выволок их в окно за пояса платьев и очень строго попросил не оставлять мою "жемчужинку" одну и не давать ей болеть, страдать или скучать; затем, краем уха, сквозь плотные контуры короны, слыша бой, грозивший перерасти в целый переворот, с тоской крепко поцеловал Клеопатру, погладил нашего, еще подрастающего в ее животике, ребенка, погрозил в тоне полушутки, подбежавшим к ней, служанкам и, накрепко, на замок и засов, закрыл все двери и окна, ведущие к тем покоям (кроме одного, чуть приоткрытого, самого высокого окна и потаенной двери), ключи спрятав глубоко и надежно в пазуху своего костюма; опрометью...Выскочил в бой к персам, обнажив кинжал и меч, изловчившись, ударяя по их подлым глазам и плеткой, легонько душа их массивной золотой цепью от пояса своего облаченья, несколько дней и ночей пробираясь по колючим пустыням Персии ко дворцу их владыки, перекусывая одной лепешкой с ячменем, греясь костром и одними воспоминаниями о доме, Клеопатре и нашей крошке, без особого интереса переговариваясь с телохранителями, воеводами и с девчушкой-персиянкой, караулящей нас почти сутками; сражаясь…Плечом к плечу с могучим греческим титаном Ахиллесом, с великим батором из Монголии Уланом, бесстрашным темным, как ночь, вождем Мимбавме и гордым краснокожим Таугро-Храбрым-Глазом, с бесшабашными галлами Астельниксом и Авенриксом, неприхотливыми викингами Олафром, Ордигом и "братьями Тора", с маленькой, но юркой, точно лиса, Неферти, от экстаза драки задевающей и наших воинов, кричащим вдогонку убегающим персам разную непристойную ругню; потом еще...Надо было нам достучаться до персидского владыки, с унизительным воем о признании его силы и победе "нашего общего мира" (хотя мои войска смели его отряды, как утренний туман - росинки), ночуя под окнами его висячих садов и гротов (дворца), развлекая друг друга ностальгическими песнями о родных землях (я - мечтами о нашем ребеночке и о своей возлюбленной); в конце концов...Персы, под страхом казни (таков был наш совместный с их правителем приказ), поклялись, в который раз, не нападать на Египет и не вывозить оттуда для контрабандитско-спекулятивных целей дурман, сокровища, оружие, животных, детей, воинов и наложниц; и, погостив для закрепления мира у правителя несколько неделей, хотя ничего интересного, нового или аппетитного из "достопримечательностей" для себя не открыл, я...Я, я... едва не потерял сознание от счастья, вернувшись домой, во дворец, бросив наспех оружие и наскоро перекусив, увидев Клеопатру (как в тот мистически-сказочный миг, когда впервые увидел и когда брал ее руку на нашей свадьбе) - она...Она, по-детски робко поцеловав меня в щечку, придвигала осторожно, склонив прелестную головку в короне, ко мне... чудного, немного смуглого младенца с чуть раскосыми глазками, завернутого в ткань с нашивками символов моей власти и рисунков из легенд ее народа!"Это наш сын!" - тихонько сказала она, чуть потряхивая короной (от этого в покоях раздавались мягкие звуки колыбельной потому, что мастера догадались припаять к ней крошечные бубенцы и колокольчики с подвесками на восточный мотив)."Твой… Сын! - продолжала она, ласково покачивая заснувшего кроху и нежно проводя пальчиком по его щечке, целуя в лобик, - Сеа-Ти и Анксу-Амо не дадут мне соврать, что порою Рамзес или Джосер с Имхотепом не раз предлагали мне "побыть с ними наедине", когда я еще носила этот крошечный месяцок в себе; но я и не глядела на них всех, ведь… ждала только тебя, ты...Так удачно вернулся, родной мой - мои подружки уже устали отводить от меня твоих воинов с царедворцами и жрецами, когда он… впервые открыл глазки и...Сказал "Папа"; но любимый, прошу... Не сердись на них - посмотри, какую красотулю подарил нам Боженька!...".Мне и не приходило в голову на кого-то сердиться, вернее, вообще ничего туда не приходило: как в первый раз, я растаял в поцелуях, которыми осыпал своего крошечного сына ("Си-О-Мона", как назвала его Клеопатра, - какое красивое и насыщенное имя...), его маму и даже...Застывшую от шока Неферти, прибежавшую, чтобы поставить меня в известность о приготовленном пире в "честь мира с персами"; для...Нас же с Клеопатрой весь Египет обернулся в одну волшебную, драгоценную крошечную пирамидку... детства: мулатка и персиянка вырезали нам из тростника и бамбука кроватку для Си-О-Мона, несколько азиаток пожертвовали магнолиями и сакурой с бонсаи, чтобы выводить и дать освоиться в нашем климате бабочкам-шелкопрядам, из ворсинок коконов которых они соткали простынки и одеяльца с балдахином; а…Алкоголиков-викингов я мягко засадил за, более полезную и интересную, чем гулянки-мордобой, работу - они принялись выковывать для нашего ребенка игрушки, дощечки с азбукой, сказками с картинками и счеты, маленькую лошадку и саблю, малюсенькую корону, почти как у меня; а потом все это раскрашивали и обводили для четкости чернилами...Я все реже и реже садился на трон, понимая, что мои сын и девушка нуждаются во мне больше, чем весь Египет с провинциями и союзниками, а читал манускрипты о том, как пробовать стать примерным отцом, не бояться частого детского плача по ночам и быть терпимее к младенческим шалостям (хотя Си-О-Мон рос, к нашему счастью, здоровым, спокойным и красивым); учил…Сына ходить и говорить, знакомил потихоньку со жрецами покоев-храмов Ра, Осириса, Баст, с воинами и слугами, показывал наши окрестности, катал на муле и игрушечной колеснице, что выплавили галлы, давал ему проиграться со своим скипетром, плеткой и короной (в которую он пока, такой смышленый и смешной, милый, просторно помещался весь, как в маленький домик), поил его соками и загорал с ним на свежем воздухе балкона дворца, в шутку тренировал его ездить верхом, плавать и драться (садя к себе на колени, поднимая на руках животиком книзу или легонько тыкая в его ладошки пальцем).Клеопатра, тихо улыбаясь этому, сидела рядом, качала колыбельку, наряжала, давала ему потрогать цветы и фигурки животных, рисовала с ним картинки и аккуратно играла, подбрассывая на ручках или позволяя баловаться со своим дивным платьем, купала его в нашем бассейне с малышами гавиала, моржатами и детенышами коалы и панды…Она пела и наигрывала на азиатской продолговатой "арфе" колыбельную, рассказывала о наших народах и цветах с добрыми феями-журавлями, тихонько щекотала и похлопывала нашего ребеночка, кормила его (иногда, как неокрепшая девочка, стесняясь моего присутствия и прося выйти в моменты кормления; а я не выходил, мысленно жалея, что не поддерживал ее во время родов, усмиряя амбициозных дружков-персов и не… мог совладать со своими чувствами…)...Мы с наслаждением играли вместе с нашим крохой, баловали наше дитя совместным времяпрепровождением с персиянкой, обожающей не только оружием махать, но и с малышами посидеть (может, чем-то его портили этим), воспитывали, мягко указывая на лежибок-викингов и пустеньких придворных девчушек, аккуратно объясняя ребенку, что так "нехорошо" поступать, гуляли вместе...Читали ему вслух дощечки со сказками и шутками, вспоминая все, что могли из того, что нам в детстве прадеды рассказывали, контролировали его игру с дворцовыми собаками, ящерками и попугаями, водили посмотреть на живого ската, моржа и льва, выходили вечером все поглядеть на заходящее солнце и звезды, а потом - на...Море, поддетое дымкой рассвета, дюны и пирамиды, храмы и джунгли, катали его на верблюде и коляске с впряженной зеброй, варяжской ладье далеко за пределы Египта и водили к вождям всех тех стран, чтобы наш Си-О-Мон оценил красоту и незаменимость родного края, увидел и почувствовал все то, что видели и чему удивлялись мы сами, незаметно, иногда... целующиеся при нем; да вот...Вновь пьяницы-варяги стали дергать меня привезти им на "всем флоте бочки и саркофаги, чаны и кувшины с амф