«Мне нужно только одно: чтобы Вы были счастливы!» - также дрожала, от благовейного трепета, записка.- Да перестань ты, в конце концов, все сводить к моим потребностям!!! – немного раздраженно просишь ты, - Вообще, что лезешь носом в чужие дела!? Лучше, глянь-ка на себя, наконец, в зеркало – тебя, как в секонд-хенде, одели! Наверняка же, тебе что-то надо! Ну говори же, я тебе дам, и успокоишься, может, тогда!«Я успокоюсь только тогда, когда буду уверен, что Ваша душа легка и радостна!.. А как я выгляжу?.. Вид у меня, очевидно, какой надо – внешность ужасного монстра и кровожадного убийцы!.. И меня это всегда будет устраивать, ведь я всегда буду таким!»- Да не ври ты мне!!! – едва сдерживаешься от ора от нахлынувшей злобы и усталости, - Ты же смотришь вечно на меня, как с голодного края приехавший! Немедленно, говори, чего надо! Тебе же хотят помочь, придурок!«Пусть! – мягко соглашается создание, - Пусть я скрываю и сдерживаю свои физиологические потребности!.. Но, понимаете, только из-за того, что для меня важнее потребности духовные!»- Ну, так и говори, какие!«Боюсь, что Вас они беспокоят и кажутся смущающими, опасными!.. Потому я, ради Вашего же блага, умолчу об этом!.. Просто… благодарю Вас!.. Благодарю за то, что дарите мне эти бесценные потребности!.. Для меня все это - важнее целого мира, поверьте!»«Невозможно!!!» - раздраженно думаешь ты и убегаешь из чердака, не зная, как сладить с этим странным существом. Внезапно придумываешь историю, в котором, с лихвой, можешь сорвать всю злость от тени Франкенштейна. Гложущая тебя изнутри ненависть выкладывает готовые сюжеты и образы героев, суля роскошные одежды, сытную пищу и стильную машину, которая умчит тебя из несносного особняка.Особняк теперь для тебя вновь вернулся для тебя в кольцо неведомого мира работы на компьютере, серых снов и блеклого досуга.Досуг создания был солнечным и приятным: встав, оно первым делом спускается к тебе – осведомляться о твоем душевном состоянии, состоянии созданных для тебя благ. Убедившись и поликовав душой, творение возвращается на чердак, стараясь не смущать тебя своим присутствием. Там тень Франкенштейна читает, ставит опыты и, узнав о твоих творческих планах, даже пытается изложить и свои идеи на бумаге.Вечером она аккуратно кладет записки со своими идеями тебе на стол, заботливо угостив тебя ужином, поддержав тебя милой, найденной на чердаке, безделушкой. После этого она, подождав, пока ты уснешь, обходит замок, сторожа твои беспечные, драгоценные для нее, сны.Сны творения уносили его в светлый мир, наполненный красками и звуками, которые были самыми теплыми для его сердца – твоим голосом. В грезах творение любовалось белыми кроликами и радужными бабочками. Оно ощущало необъяснимую радость от царящего в том мире солнечного света, нежных облачков и ласкового ветра, навевающего мечты и насыщенные идеи, мысли.Мысли тени Франкенштейна были ободрены и укреплены осознанием того, что ее жизнь не напрасна, она смогла преодолеть ту тьму, которая была при ее создателе. Жизнь удивительна, интересна и всегда открывает новые грани. Грани науки, грани искусства и, самые глубинные - грани твоей души.Твоя душа виделась созданию измученной бытовыми, липкими проблемами. Истощенной непониманием и неосуществленным образом жизни. Нуждающейся в заботе, тепле, которую считало честью дать творение. Дать для того, чтобы достигнуть тепла и света того солнца, которые оно видело в своих снах!... Чтобы наполнить счастьем твою жизнь и твои сны!….Ты же в снах видишь только скучные пейзажи и манящие издали блага. Для этих благ ты возвращаешься в темную и липкую спять: писать, писать ради опьяняющего гонорара. Нервы и обида на жизнь сменились состоянием, близким к бездумному терпению, похожему на скучные сон и потребительское существование.Существование это все же убаюкивало и убеждало в правильности всех твоих поступков, ведь тебя обязана встретить «шикарная жизнь». Скорее всего, ничто уже шикарнее не будет, чем обитание где угодно, только не в заброшенном особняке, с заброшенным творением.Оно и правду почувствовало себя заброшенным: ты вновь целыми днями печатаешь и коротаешь досуг за скучным телевизором, будто забыв о существовании тени Франкенштейна. В пустоте она преданно провожала с тихой элегией в сердце закаты и рассветы, мягко ютясь у твоего порога. Она явно ждала, что скрип открытой двери хоть как-то облегчит тяжесть в душе.«Дверь… Скверное ты изобретение! – вяло размышляло создание, с ужасом прислушиваясь к назревающей апатии, - Ты напоминаешь о том, что вокруг вещи, блага… О, сколько непониманий они порождают, как терзают покой и мысли! А где же гармония, к которой стремился Франкенштейн, его деды. К которой стремится она?.. Она закрыла передо мною дверь! Даже не думалось, что я так устал! Устал от разочарований, от холода, не пускающего меня к ее душе. От обиды. Быть может, она права – пора отпустить от себя все тепло, все светлые поиски, обратиться к тьме и мраку, вещам, которые правят этим непонятным миром?»Творение без интереса принялось днями и ночами разглядывать охваченные паутиной и безразличием вещи. Вроде бы оно совсем привыкло к удушливо-пыльной атмосфере замка, к твоему испугу и молчанию, к пустым вещицам. Но оно не могло понять, можно ли погружаться в испепеляющее бездействие, преодолеть страх и забыть собственное сердце. И бессильно, смиренно тень Франкенштейна погрузилась в кислотный мир рутины, словно стремясь разделить твою участь. Ты молчишь, не хочешь ее знать, тебе все надоело.Участь творения – опустить руки. Те самые длинные, худые, натруженные руки, обезображенные шрамами, швами и нарезками. Которые не в силах были преодолеть стену непонимания и одиночества, внушающую мучительно однообразный рай.Раем для тебя было поболтать ни о чем по телефону с давно забытыми подругами и подремать. Для создания блаженством было принести тебе обед и ужин, следить за тобою с призраком надежды в глазах, охранять, делать все, что ты просишь и…. Коротать мрачное время за чтением старых книг.Странно, но только теперь оно поняло, как страшно – быть пустым, темным и старым. Старость внезапно открылась перед серыми глазами, еще цепляющихся за слабую радугу жизни. Тень Франкенштейна с грустью осознала, что действительно постарела, шагнула в почти мертвую реальность. Реальность захлопнула перед нею дверь, внушив душе забыть тебя и, проглотив обиду, боль и слезы, забыть твои глаза. Глаза творения приковались к последнему миражу умиротворенности и легкости – к забытым куклам, платьицам, картинам, тревожно греющих его мятущуюся в боли и медленно угасающую душу.Твое существо не терпело накопления ненужных тебе вещей, потому ты всеми силами спихиваешь на чердак изношенную одежду, косметику, книги…. Все это приветствовалось тенью Франкенштейна с унылым терпением и безразличным любопытством.