Сети блеска (под впечатлением от песни "Cemеtares in London" Coldplay)
…Не предвещали ничего необычного в холодную, туманную ночь, щедро окрашиваемую в черные листья воем волков и… вовсе не сочетающимся с ним разгаром позднего веселья. Это баронесса Спайдхит бурно отмечала свой, всегда искусственно стремящийся стрелками времени назад, День Рождения.Как ни странно, а, может, даже привычно, этот праздник совсем не пропускал отголоска грядущих Перемен за мелодичным постукиванием бокалов, бешено гремящего пианино, вынужденного под руками хозяйки издавать какие-то хаотичные, страшноватые мелодии. Оно, казалось, совсем забыло, что…Наверху, где все еще витал светлый дух грез и тишины детства, малышка Хелен – племянница баронессы, все не может уснуть, хотя, не считая шума празднования, тишина вокруг была свежей, усыпляющей и время было достаточно позднее, досадно тикающее стрелками о необходимости спать.Хелен с тоской взглянула в сторону часов и встала с постели: она надеялась пойти к тете и… просто еще раз услышать: «Марш спать, негодница!» (что воспринималось как благовейное: «Спокойной ночи!», снова вернуться, терпеть одиночество и ждать, когда так грустно скрывшаяся луна убаюкает загадочными аккордами. Как ни чуден этот путь, он был довольно привычным – девочка уже стояла под дверью и не решалась спуститься по просторной лестнице к родственнице.Не потому, что она знала, что снова получит почему-то обидную и скучную правдой оплеуху от баронессы, сопровождающуюся словами: «Что за ребяческие глупости! Мигом к себе! И займи сама себя, пока не уснешь – ведь ты скоро уже на выданье!...». А из-за того, что чувствовала, сегодня что-то необычное посетит ее круг коротаний дней за чтением и прогулками; хоровод увеселений ее тети, так отдаляющий простое внимание.Но его ждать снова не приходилось: Хелен имела неосторожность неслышно подойти к родственнице, когда к Спайдхит уже направлялись подозрительные «знакомые». Они льстиво-сконфуженно отшатнулись, высокомерно смолкнув и поглядывая на новую посетительницу салона, обычно тщательно запирающуюся на замок. Некоторые дамы шептались и пересмеивались, исподтишка указывая пальцем на Хелен.И ее уже ничто подобное не смущало – всех аристократов потешал ее маленький рост, детское выражение лица и тоненькая фигура, болезненно-мраморно-бледное личико и вечно всклоченные, от вынужденных ранних просыпаний по болезни, черные волосы с темными, глубокие и чуть мутно слезящиеся глаза, обрамленные трогательными тусклыми кругами, и простенькие платья.Сейчас одно из таких, длинное, старенькое и нескладное, беспечно, не теряя отблеска живительной надежды, спешило к родственнице своей хозяйки – к роскошно одетой, с красивым холодным лицом, с огненно-медными волосами женщине.- Тетя, я опять не могу уснуть! – по-детски робко призналась Хелен и аккуратно прижалась к баронессе.Однако, та только сконфузилась от происходящего и на секунду потеряла над собой контроль.- И это моя вина, несносная девчонка?! И я обязана тебя до сих пор убаюкивать?!..Ты мне уже надоела этим!.. Вот я тебе задам!.. – закричала Спайдхит, оттолкнув от себя племянницу и замахнувшись на нее.Бедняжка съежилась и приготовилась напоследок взглянуть честно-преданными глазами на свою чуть близкую по родству мучительницу. Как увидела, что та изменилась в лице, и поспешила за направлением ее льстивого взгляда: в дверях стоял высокий, растерянно озирающийся по сторонам, юноша в цилиндре и небрежно накинутом плаще.В руках у него воровато словно искала чего-то лорнетка со столь изысканной черной оправой и острым наконечником, что можно было спутать этот род очков одновременно с маской и с…кинжалом. И вместе с загадочностью он внушал знатное происхождение, комфортные условия жизни (об этом можно было догадаться по алчному огоньку в глазах баронессы).- Что вам угодно, любезный? – сразу послышались нотки ее голоса, заманивающие в блестящие сети.- Я потерял дорогу домой, туман – вина этому! – неохотно ответил юноша, напряженно сжимая в руках лорнетку.- Быть может, тогда отправитесь домой завтра? – кокетливо завела песню баронесса, не понимая, что ничем не примечательный плащ и цилиндр не могут завестись у богача. – А то сейчас туман усилился и холод… Здесь же тепло и весело!...- Ладно! – весьма кисло согласился гость, словно от ошибки или разочарования. Он, ни слова ни говоря, скромно присел неподалеку от дам, тотчас принявшихся хлопать глазками и улыбаться. Хелен с интересом наблюдала за ним: чувствовалось, что он точно так же устал от вечного карнавала легкости досуга и не прислушивается к притворству. Словно он был для нее и незнакомцем и… родным!Как будто гость мог подарить немного красок в серый и скомканный лист ее жизни. Но почему тогда внутренний голос подсказывал, что пусть лучше все это ограничиться эфемерным, самообманом, вроде дружбы Хелен с единственной собеседницей – луной? Почему он, шепчущий робко о неприятном сне в чужом обществе, вдруг отыскал глазами ее и…На миг, казалось, все часы остановились и отчеканили мистически ход своих стрелок: незнакомец, как-то странно всматриваясь (будто одновременно пугаясь и радуясь) в лорнетку на племянницу баронессы. Она же стояла, довольно ревностно сжав губы в неприятную полоску и бесцеремонно толкнула завороженную, необычностью сочетаний игр мига, родственницу.- Марш спать, нечего тебе пялиться на гостя, я не разрешаю!!! – п