- Сам как думаешь?
Глава 81
Костёр освещает лица собравшихся: длинные седые волосы, окладистые бороды и… игра огня в глазах.
- Как всем известно, Хранителю карты обещана смерть. – Первым взял слово Владыка Солнечных. Впрочем, своё мнение он всегда, по праву старшего, приведёт последним. – Небесные страницы показывают соитие золота и яда Падшего. До поры над Хранителем держала обережный круг Псиведьма. Но она, жертвуя собой, вошла в Священный костёр и увлекла за собой Змею. Хранитель карты отныне беззащитен. До недавнего времени у нас не было оснований опасаться за его жизнь. Однако сейчас Время требует решения. Прошу высказаться.
Старец Родион поднял вверх указательный палец правой руки.
- Мы все понимаем, что Хранитель сам выбирает сердцем ту, которая поднимет над ним оберег. Однако в настоящее время он не видит берегов: Вождь Холодных целиком и полностью контролирует его ум и единственная, кто может прикоснуться к сердцу Хранителя – креатура Вождя Оксана. Исходя из этого, вынужден констатировать: попытка поднять обережный круг над Хранителем обречена на провал. Необходимо изыскать иной способ защиты или… принять неизбежное. Потому что действия Холодных предопределены Книгой. Считаю предпочтительным второй вариант.
Старец Родион замолчал и некоторое время тишину разбавляет лишь треск дров да уханье филина.
- Змея, пойманная Псиведьмой, есть попытка Падшего вернуться на землю, чтобы стать во главе Холодных. – Старец Арсений прокашлялся. – Эта попытка пресечена. И сейчас, когда мы говорим о Хранителе карты, подразумеваем весы: на одной чаше – его жизнь, на другой – возвращение Падшего. Вопрос в том, что перевесит. Даже если убрать камень с земной дороги Псиведьмы, неизвестно, вернётся ли она: никогда прежде мы не обращались с такой мольбой к Источнику. И если вернётся, то в каких силах? Такого прежде никогда не было, поэтому вопросов больше, чем ответов. Также мы не знаем, какую дорогу выберет Возвратившаяся и каким именем себя наречёт. И если поднимет обережный круг над Хранителем, ей предстоит самый грозный противник – сам Падший. Ведь для него месть – дело чести. И даже мы окажемся не в состоянии вмешаться в этот спор. Мы не имеем права выставлять Псиведьму на свою погибель супротив Падшего. Ради светлой памяти Псиведьмы, ради подвига, ею совершённого, ратую за оставление всего на кругах своя.
- Мы рассуждаем о последствиях, которые возникнут при возвращении Падшего к своим наместникам. – Старец Анфим неторопливо обвёл взглядом присутствующих. – А, вместе с тем, мы можем лишь предполагать. Никто не знает ответов, кроме Творца. Даже огонь, который Он оставил нам в знак своего благословения, и тот, согревая и освещая, при попытке прикоснуться обожжёт. Оставим ответ на волю Всевышнего.
Владыка вопросительно воззрился на старца Бориса, единственного, кроме самого Владыки, не высказавшегося на Соборе. Тот не стал медлить с ответом:
- Считаю, Лазаревский затеял свою игру исключительно для того, чтобы у нас создалась иллюзия того, что жизнь Хранителя в опасности. По его раскладу мы должны проголосовать за возвращение Псиведьмы и, соответственно, дочери Лазаревского Маржаны. Ведь не секрет, что Змея – это Маржана, принявшая иное обличье. Но, если Псиведьма вернётся, вернётся и Маржана-Змея. Нет сомнений в том, что она сместит отца и распустит Высший совет. А, будучи во главе Холодных, будет в тысячу раз опаснее осторожного и расчётливого Лазаревского. Поэтому поддерживаю мнение взявших слово.
Владыка задумался. Действительно, Маржана – это Падший. Чёрная Змея, жаждущая схватить Солнце. И кто сможет ей противостоять? Впрочем, одно солнце змея уже схватила: кулон Холодных, символизирующий о том, что они подчинили людей магии золота. Но как можно жертвовать Хранителем, предварительно не забрав у него Карту? Тем более, что Карта уничтожена. Значит, Колганова следует оберегать пуще прежнего! Увы, Собор принял однозначное решение и ему, даже будучи главой, остаётся лишь смириться… даже несмотря на то, что сердцем против… огонь греет, но лишь до той поры, когда решишь к нему прикоснуться…
Медленно Костёр оторвался от земли и замер, паря в воздухе. Пламя недовольно загудело, обдавая жаром изумлённые лица старцев и самого Владыки. Словно огромный цветок, принялось расти и приближаться к небу.
Глава 82
Марченко зашёл в лифт и нажал на верхний этаж. Пока кабина поднималась, аккуратно нанёс на кнопки невидимое при обычном освещении покрытие. Краска не высыхала некоторое время и сохраняла способность отражать отпечатки пальцев.
Оставалось ждать. Надеюсь, он всегда пользуется одним и тем же лифтом. Сначала в кабину зашла группа из четырёх студентов – три девушки и парень. Лифт поднялся на седьмой этаж. Семь. Потом с седьмого этажа кто-то прокатился на второй, что и отразилось на электронном табло. Два. Потом лифт вызвали мужчина с женщиной, больше похожих на преподавательский состав. Лифт поднял их на четвёртый. Четыре.
Некоторое время лифт бездействовал, затем сердце следователя бешено заколотилось: к нему неторопливо направлялся Лазаревский. Марченко, записывающий этажи, не мог отойти слишком далеко. Хоть и переодетый, хоть и стоящий спиной… Хоть бы не спалиться!
Но, пока Лазаревский ждал, ему уже составляла компанию молодая женщина. Не войдёт. Будет ждать. Так и вышло. Объект наблюдения, улыбнувшись и извинившись перед спутницей, остался на месте. Какой этаж она выбрала – неясно. Но одно неизвестное – для решения этого уравнения не помеха. Тот или не заметил переодетого Марченко, или сделал вид.
Когда за Лазаревским закрылись двери, оппонент поспешил к лифту. Как и в прошлый раз, табло отключилось. Значит, это закономерность. К тому моменту, когда табло загорелось, к полицейскому подошли две студентки. Тому не оставалось ничего другого, как прикусить губу.
- Вам на какой?
- А вам?
- На шестой.
- Нажимайте.
Пока поднимались, он перебирал по памяти уже отмеченные этажи: первый, второй, четвёртый, шестой, седьмой. Плюс неизвестный, на который поднялась молодая женщина. Идеальный план, когда на кнопках остаются отпечатки только самого «препода», не сработал. Ну что ж, посмотрим, что получится.
Девушки вышли, и следователь нажал на первый. Достал миниатюрную ультрафиолетовую лампу и направил свет на ряд кнопок. Кроме уже известных, нажимали на последнюю. Отпечаток достаточно большой и, скорее всего, принадлежит мужчине. Сделаем предположение, что это Лазаревский. След расположен под определённым углом и на нём микрошрам. Это существенно облегчает задачу.
Быстро, стараясь успеть до того, как кабина опустится на первый этаж, Марченко начал обследование кнопок на предмет соответствия отпечатку. Седьмой: нет. Шестой: один отпечаток принадлежит явно миниатюрному пальцу, второй оставили вообще краешком подушки. Значит, тоже нет. Четвёртый: большой отпечаток. Принадлежит мужчине. На этот этаж выходили преподаватели. Но нажимали явно другой рукой, нежели на последний. Снова нет. Второй: тут вообще полная каша. Ничего не разобрать. Плохо. Едем дальше.Первый… первый… Ура! Победа! Несмотря на то, что кнопку вызова первого этажа нажимали несколько раз, последний отпечаток оставил тот, кто поднимался на последний этаж. Эврика!
Он потушил лампу и погрустнел. Что с того, что Лазаревский поднимался на последний этаж? А потом на первый? Но он же не покидал кабину. И момент движения не отражался на табло… Хм. Что сие может означать? А что, если…
Лифт опустился на первый этаж и приготовился распахнуть двери. Марченко сделал первое, что пришло на ум: нажал одновременно на кнопки первого и последнего этажа. Лифт чуть дрогнул и замер. Но и двери не открывались. Через секунду кабина пришла в движение и… начала опускаться. Вниз?
И тут вспомнились строки, выгравированные на кулоне: