А может, так надо? Если ты на крупной руководящей должности, то должен иметь несколько независимых друг от друга каналов контроля за подчинёнными. И любой на месте Лазаревского поступил бы точно также. И Колганов тоже. А кто тогда контролирует Оксану? Или, как её там, Ирину…?
Колганов включил компьютер и принялся искать в соцсетях Решетникову Ирину Геннадьевну. Однако, безрезультатно: той Ирины, которую он знает как свою помощницу Оксану, нигде нет. Тогда несколько расширил возрастные рамки. Результат аналогичный. ВК, Инстаграм, Телеграм, Одноклассники, Твиттер и Фэйсбук – её нигде нет.
Стоп! А что я знаю про Оксану? Журналист изо всех сил сжал кулаки и заскрежетал зубами. Потому что правильный ответ звучит так: ничего. Ни-че-го! Девушка делилась своим прошлым крайне неохотно. Мол, не хотела вспоминать. Впрочем, кое что известно. Но общей картины не меняет: 24 года, москвичка. Замужем не была, детей нет. С её слов, несколько лет встречалась с программистом. Затем тому предложили контракт за границей, а она осталась здесь. Разумеется, он ей предлагал. И ей даже не пришлось бы искать работу: его денег хватило бы обоим. Но она выбрала Родину. Как патриотично. После разрыва принципиально удалилась с виртуального пространства. Ещё есть парочка близких подруг, с которыми иногда разговаривает по телефону. Как-то вскользь обмолвилась о том, что папа занимает крупную должность в фармацевтической компании. Но Оксана принципиально предпочитает зарабатывать на жизнь сама. И, кажется, всё. Впрочем, в офисе ксерокопия её паспорта. Можно пробить по номеру…
И с этим, на поверку оказавшимся малознакомым человеком, он периодически делит кров и постель.
Отсюда следующий, неутешительный, вывод: не он познакомился с Оксаной-Ириной и предложил работать вместе, а Ян Григорьевич подстроил эту встречу. Затем великодушно «благословил» их отношения. А девушка, как актриса, лишь отрабатывает номер. За гонорар, случайно обнаруженный в её сумочке. Ничего личного. Только бизнес.
Стараясь сохранять спокойствие, Колганов уединился в другой комнате и взял с полки подарок Яна Григорьевича – шкатулку с пулей. Вытащил пулю. Шкатулка как шкатулка. Красивая, украшенная резьбой… Деревянная…
Изо всех сил шмякнул её о пол. От резкого звука даже отшагнул назад, прикрывая глаза рукой… Среди мелких щепок-осколков выделяется один, инородного происхождения. При ближайшем рассмотрении оказавшийся небольшим твердотельным накопителем. Осталась пуля. Внешне не вызывающая подозрений… деформированная, как и положено… Небольшое усилие плоскогубцев, и задняя стенка с щелчком отлетела. Из оказавшейся полой пули на стол высыпались тонкая пластиковая мембрана, маленькая проволочная катушка и магнит. Пассивный динамический микрофон.
Колганов посмотрел на дрожащие от волнения руки, затем перевёл взгляд на часы. Ещё успеваю.
Глава 88
На щеке до сих пор ощущение её прикосновения. Такая же, как у него самого, холодная рука. Со страшными хищными когтя… то есть ногтями. Ногтями, очень похожими на когти. Она намного его сильнее. И даже не скрывает этого. Не упивается, не кичится. Просто не считает нужным маскировать.
Ян Григорьевич рухнул в кресло и содрогнулся от собственных мыслей: чувствует себя устаревшим, слабым и никому не нужным. Вот так всё изменило необъяснимое возвращение Маржаны. Да, это правда: она не справилась с возложенной на неё задачей. Тем не менее, исходящее от неё могущество и сила заставляют думать о том, что у неё всё впереди. У Холодных всё впереди. А это значит…
А это значит, что он, Ян Григорьевич, не вечен. Рано или поздно придётся уйти, освободить место преемнику. Умному, сильному, решительному, неуязвимому и холодному как… змея. А ещё лучше являющемуся таковой: ведь лишь змея в состоянии проглотить Солнце. А он не более, чем человек. Сколько ни пей грога. Как ни прискорбно, но с этим придётся смириться.
Для неё совершенный пустяк то, что для него решительно невозможно: менять обличье и проникать в любые места. Даже в его собственный дом с самой лучшей в мире охраной.
Глава 89
Камера с датчиком движения надёжно спрятана среди брёвен детского городка, а дополнительный микрофон прикреплён к дубу. Готово. Пора возвращаться. Уверенности в том, что, последовав сну, поступает правильно, нет. И вообще, кто, будучи в трезвом уме, принимает сновидения за реальность? Но Пси кажется самой что ни на есть настоящей: как грязь на руках и непонятные раны.
Объясняющиеся излишками алкоголя накануне, и никак иначе…
Почему? Кто знает. Может, из-за того, что странный сон не отпускает, может… Наступившее утро солнечными лучами разъедает воспалённые глаза. Колганов зажмурился и почувствовал горячие капли, стекающие по небритым щекам. Лишнего времени нет, но, странное дело, чем сильнее вдыхает окружающую свежесть, тем безразличнее становится фактор времени.
И сейчас, лёжа на траве под древним дубом, совсем не хочется думать об ожидающей городской суете, выборах и тому подобной чепухе. Кстати, сегодня День тишины. Журналист с удовольствием бы перенёс этот закон на отношения с Оксаной: чтобы любые разговоры между ними оказались под запретом. А в идеале, и с Яном Григорьевичем. Всё решено. Окончательно. После выборов ухожу из политики и из «9-го дня». Пусть Лазаревский забирает всё и катится к чертям. Все его деньги, которые не успел потратить, верну тоже.
И, как всегда после принятия трудного решения, стало легче. Но от мыслей о девушке в глазах защипало снова. Может, её сдать? Тогда её… нет. Хотя… может и…
Она его предала. Одно слово «шефу», и тот Оксану-Ирину уничтожит. Колганов криво улыбнулся и представил, как именно она кончит свои дни: несчастный случай… или ДТП… или просто выстрел в голову под предлогом ограбления. Главное, Лазаревский тянуть не будет. Это точно. А потом расправится с уже не нужным и представляющим опасность Колгановым. Замечательно.
Журналист обхватил голову руками и застонал. Она меня предала. Она меня… Хотя нет, не предала. Оксана не могла его предать потому, что играла уготованную роль изначально. Ей за это заплатили, и она справилась. Ну, почти. А о промахе никто не узнает. Он не скажет Яну Григорьевичу ничего. Он её простит. И пусть она идёт дальше своей дорогой.
Колганов поднялся и вытер слёзы. Хватит распускать сопли. Пора двигать.
Глава 90
- Александр Дмитриевич?
Звонят с неизвестного номера, но Марченко узнал голос сразу.
- Здравствуйте, Оксана.
Девушка не смогла скрыть удивления, ведь они виделись всего один иди два раза.
- Вы меня узнали?
Для следователя это не более чем привычка, на которую давно перестаёшь обращать внимание: профессиональная привычка запоминать.
- Конечно.
- Александр Дмитриевич, я хотела сказать… - Она замялась. - Не знаю, может, это глупо… Но у меня нехорошее предчувствие.
- Рассказывайте, - приободрил он.
Абонент немного воспрял.
- Знаете, после того, что произошло, я всерьёз опасаюсь за жизнь Егора.
- Я тоже, - вырвалось у Марченко.
- Вам что-то известно? – Забеспокоился голос на другом конце провода.
- Нет. – Он поспешил успокоить и без того паникующую помощницу Колганова. – Просто расскажите, что произошло.
- Только что позвонили в редакцию и попросили связать с Колгановым. – От волнения Оксана прокашлялась. – Такой глухой, невнятный голос. Словно говорили через полотенце. Я сказала, что он сейчас не здесь, а в офисе Владимира Иванова, в его штабе. Тогда мужчина попросил передать, что у него есть информация касательно прошлогоднего убийства некоего Лапина и покушения на самого Егора. И, если Егору это интересно, пусть сейчас же приезжает. Тот человек будет ждать его ровно два часа, а потом уйдёт.
Слушая сбивчивый рассказ, Марченко от волнения сломал карандаш.