Семнадцатая страница.
Двадцатая страница.
Тридцать седьмая страница.
Боже, это какой-то водоворот.
- Фэллон?
- Да? - отвечает она из ванной комнаты.
- Ты уже дочитала эту книгу?
- Нет.
- Мне нужно, чтобы ты закончила её до отъезда в Нью-Йорк и сказала, узнает ли она, что на самом деле он её брат.
Фэллон появляется в дверях в мгновении ока.
- Что?! - кричит она. - Он её брат?
Я улыбаюсь.
- Попалась.
Она в ответ закатывает глаза и вновь исчезает в ванной. Я заставляю себя остановиться и убираю книгу в сторону. Оглядываю комнату, и замечаю, что она выглядит уже иначе, чем час назад, когда я был здесь. Фэллон убрала все фотографии с тумбочки, а я даже не успел рассмотреть их ранее. Шкаф почти пуст, не считая нескольких коробок на полу.
Когда я пришел, заметил, что Фэллон всё ещё в платье. Я очень надеялся, что она не передумает и не упакует его прежде, чем у меня будет возможность вмешаться.
Краем глаза я замечаю движение в комнате, и перевожу взгляд в сторону ванной комнаты. Фэллон стоит в дверях.
Сначала я смотрю на платье, и мысленно аплодирую себе за выбор. Оно в достаточной мере открывает её декольте, чему я очень рад, но сомневаюсь, что смогу надолго оторвать взгляд от её лица, чтобы посмотреть на вырез.
Не могу сказать, что именно в ней изменилось, потому что она даже не накрасилась. Но каким-то образом Фэллон выглядит даже прекраснее, чем прежде. И я очень рад, что попросил её собрать волосы. Я встаю и подхожу к ней. Поднимаю руки на дверной косяк над её головой и улыбаюсь.
- Чертовски красивая, - шепчу я.
Она улыбается и качает головой.
- Я чувствую себя глупо.
- Я едва тебя знаю, поэтому не буду спорить об уровне твоего интеллекта, ведь ты можешь быть глупой как камень. Но, по крайней мере, ты симпатичная.
Фэллон смеётся и на мгновение задерживает взгляд на моих глазах, а потом на губах, и, Боже, я хочу поцеловать её. Я так сильно хочу поцеловать её, что это причиняет боль, поэтому с моего лица исчезает улыбка.
- Что случилось?
Я корчусь и крепче сжимаю дверную раму.
- Я очень, очень хочу тебя поцеловать и делаю всё, что в моих силах, чтобы не сорваться.
Фэллон в недоумении отклоняет голову назад и хмуриться.
- Ты всегда выглядишь так, будто тебя тошнит, когда хочешь поцеловать девушку?
Качаю головой.
- До тебя такого не было.
Она фыркает и проталкивается мимо меня. Это не то, что я хотел сказать.
- Я не имел в виду, что от мысли поцеловать тебя, меня тошнит. Я имел в виду, что хочу поцеловать тебя так сильно, что аж живот скручивает. Ну, это как синие яйца, только вместо яиц, живот.
Фэллон начинает смеяться и накрывает лоб двумя руками.
- Что мне с тобой делать, Писатель Бен?
- Ты можешь поцеловать меня, и мне станет легче.
Она качает головой и идёт к своей кровати.
- Ни за что, - Фэллон садится на кровать и берет книгу, которую я недавно читал. - Я прочитала много романов, так что я знаю, когда будет подходящий момент. И если мы собираемся поцеловаться, это должно быть, как в книге. А после того, как ты меня поцелуешь, я хочу, чтобы ты забыл об этой Абите, о которой постоянно говоришь.
Я подхожу к другой стороне кровати и ложусь рядом. Поворачиваюсь на бок и приподнимаюсь на локте.
- Кто такая Абита?
Фэллон улыбается мне.
- Вот так-то. Отныне, когда ты будешь знакомиться с девушками, тебе лучше сравнивать их со мной, а не с ней.
- Использовать тебя как стандарт совершенно нечестно по отношению к остальной части женского населения.
Она закатывает глаза, предполагая, что я опять шучу. Но, по правде говоря, идея сравнивать кого-то с Фэллон просто нелепа. Она несравненна. И это хреново, что я провел с ней только пару часов и уже понял это. Я почти мечтаю о том, чтобы мы вообще никогда не встречались. Потому что у меня не бывает девушек, и она переезжает в Нью-Йорк, и нам только восемнадцать лет, и еще так… много… всего.
Я смотрю в потолок и гадаю, что будет дальше. Как, черт возьми, мне сказать ей сегодня просто прощай, зная, что никогда больше не смогу поговорить с ней снова. Накрываю глаза руками и жалею, что зашел сегодня в этот ресторан. Люди не могут скучать по тому, кого они не знают.
- Ты всё ещё думаешь о поцелуе со мной?
Откидываю голову на подушку и смотрю на Фэллон.
- Я пошёл дальше поцелуев. Выходи за меня замуж.
Фэллон смеётся и ложится лицом ко мне. С легкой улыбкой на лице, она поднимает руку и прижимает свою ладонь к моей шее.
У меня перехватывает дыхание.
- Ты побрился, - говорит Фэллон, проводя большим пальцем по моему подбородку.
Как можно улыбаться, когда она вот так ко мне прикасается? После сегодняшнего вечера я больше никогда не смогу почувствовать нечто подобное, и в этом нет ничего хорошего. Это чертовски жестоко.
- Ты дашь мне свой номер телефона, если я попрошу?
- Нет, - отказывает Фэллон почти сразу же.
Я сжимаю губы и жду её объяснений, но она молчит. Она лишь продолжает водить своим пальцем по моему подбородку.
- Электронный адрес?
Она качает головой.
- Может у тебя есть хотя бы пейджер? Факс?
Фэллон смеётся, и так приятно слышать её смех. Воздух кажется слишком тяжёлым.
- Мне не нужен парень, Бен.
- Ты расстаешься со мной?
Она закатывает глаза.
- Ты знаешь, что я имею в виду, - она убирает руку с моего лица, и кладёт её на кровать между нами. - Нам только восемнадцать. Я переезжаю в Нью-Йорк. Мы едва знаем друг друга. И я обещала своей маме, что не полюблю никого, пока мне не исполнится двадцать три.
Согласен, согласен, согласен, и… что?
- Почему именно двадцать три?
- Моя мама считает, что большинство людей только к двадцати трем годам понимают, кто они по жизни. Поэтому я хочу быть уверена, что знаю, кто я и чего хочу, до того, как полюблю кого-то. Потому что влюбиться легко, Бен. Сложнее, когда хочешь разлюбить.
Это имеет смысл. Если ты железный человек.
- Ты действительно думаешь, что сможешь контролировать свои чувства, и не влюбиться?
- Полюбить кого-то может быть и неосознанным решением, но можно уберечь себя от ситуаций, которые приводят к этому чувству. Если я встречу кого-то, в кого смогу влюбиться… я просто сведу на нет наше общение, пока не пойму, что готова к любви.
Ого. Она как мини-Сократ, с этими её жизненными советами. Чувствую, что должен записать их. Или поспорить с ней.
Честно говоря, я испытываю облегчение от её слов, потому что я боялся, что она напоит меня, зацелует, и к концу вечера начнет убеждать, что мы родственные души. Потому что Господь свидетель, если Фэллон попросит, я наброшусь на неё, зная, что это последнее что я должен сделать. Парни не говорят “нет” таким девушкам, как она, независимо от того насколько сильно они пытаются избегать отношений. Как только парни видят грудь в паре с хорошим чувством юмора, они думают, что нашли гребанный святой Грааль.
Но пять лет кажутся вечностью. Я больше чем уверен, Фэллон даже не вспомнит сегодняшний вечер через пять лет.
- Можешь сделать мне одолжение и найти меня, когда тебе исполнится двадцать три?
Она смеётся.
- Бентон Джеймс Кесслер, через пять лет ты будешь очень знаменитым писателем, чтобы помнить меня.
- Или, может быть, ты будешь очень известной актрисой, чтобы помнить меня.
Фэллон не отвечает. На самом деле, что-то в моём комментарии расстраивает её.
Мы застываем на кровати лицом друг к другу. Даже со шрамами и очевидной грустью в глазах, Фэллон остаётся одной из самых красивых девушек, которых я когда-либо встречал. Её губы кажутся такими мягкими и манящими, и я пытаюсь игнорировать узел в своём животе, но каждый раз, когда я смотрю на её рот, интенсивность попыток сдерживать себя превращается в гримасу. Мы лежим так близко, и я стараюсь не представлять, что я почувствую, если поддамся вперед и поцелую её. Я реально мечтаю, чтобы каким-то чудом, я сейчас смог прочитать все любовные романы, которые были когда-либо написаны. Потому что... что, чёрт возьми, может сделать поцелуй соответствующим книге? Мне нужно узнать, как это сделать.