- Ну, я вижу следы и помет оленей, так что они не погибли от голода.
- Нет. Их выследили. - Она содрогнулась. - Расскажи мне, как мыслят те, что готовы убить каждого волка, чтобы не слышать их заунывного воя, не видеть - да, холод по спине - стаю, гордо несущуюся за добычей. Великий Ведун, объясни мне, я не понимаю.
Он пожал плечами: - Мы соперники, Сеток. Нам ненавистен блеск знания в их глазах. Ты еще не видела цивилизованных стран. Животные ушли. И никогда не вернутся. Они оставили за собой тишину, а тишину разорвало бормотание нашего рода. Будь наша воля, мы убили бы саму ночь. - Он поглядел на фонарь в ее руке.
Поморщившись, она задула свет.
Ливень выругался, когда вдруг наступила темнота.
- Это не поможет, волчья дочь. Мы палим огни, но тьма остается - в наших душах. Брось свет внутрь, и увиденное тебе не понравится.
Что-то хотело рыдать в ее душе. За души волков. За нее саму. - Нужно найти путь домой.
Кафал вздохнул:- Здесь есть сила. Незнакомая. Но я все же готов попробовать. Чувствую, что она… расщеплена, разорвана. Думаю, ее не использовали уже очень, очень долго. - Он огляделся. - Мне нужно очистить пространство. Освятить.
- Даже без Талемендаса? - спросил Ливень.
- Он бы мало чем помог. Его связи были порваны. - Кафал поглядел на Сеток:- А ты, волчья дочь, помочь сможешь.
- Чем?
- Призови духи волков.
- Нет. - Мысль показалась ей мерзкой. - Мне нечем будет расплатиться.
- Может быть, путем вовне? В другой мир, пусть наш, где они найдут живых сородичей, где смогут незримо бежать с ними, плечо к плечу, и вспоминать охоту, старую дружбу, искры любви.
Она взглянула на ведуна. - Такое возможно?
- Не знаю. Но давай попробуем. Мне этот мир не нравится. Даже в лесу воздух прогорклый. Гнусный. Перед нами почти вся ночь. Давай же сделаем всё, что сможем, прежде чем взойдет солнце. Прежде чем нас обнаружат.
- Так освящай землю, - сказала Сеток.
Она отошла в лес, села на замшелое упавшее дерево - нет, дерево сваленное, причем так чисто, как не сделает никакой топор. Но почему же его бросили на месте? - Какое-то безумие, - шепнула она. Закрыла глаза, постаралась отогнать унылые мысли…
“Духи! Волки! Слушайте вой моего ума! Услышьте гнев и горе! Услышьте обещание - я выведу вас из адского царства. Я найду вам сородичей. Горячую кровь, теплый мех, писк детенышей, рычание соперников - я покажу вам степи, дети мои. Просторы бесконечные!”
И она ощутила их, зверей, павших в боли и горе в этом самом лесу так давно, давно. Первым подбежал дух последней жертвы, загнанной в угол и жестоко изрубленной. Она расслышала эхо рычащих псов, вопли людей. Ощутила страх волка, отчаяние, беспомощное удивление. Ощутила и как кровь зверя пролилась на вывороченную почву; ощутила его сдачу, понимание - в последний миг - что ужасное одиночество наконец окончилось.
И ум ее взвыл вновь - крик безмолвный, но все же заставивший закачаться ветки деревьев, с которых взлетели вороны, заморозивший на месте оленей и зайцев, в которых вдруг встрепенулся древний страх.
Ей ответил вой. Идущий со всех сторон.
“Ко мне! Соберите все остатки сил!”
Она слышала, как трещат кусты, хотя лишь воля и память пробирались сквозь подлесок. Она потрясенно ощутила, что тут жил не один вид. Одни - черные, приземистые, с горящими желтизной глазами; другие широкоплечие, высокие, и шерсть их отсвечивает серебром и белой костью. Она увидела и их предков, огромных мускулистых бестий с короткими носами.
Они прибывали в количествах, не поддающихся пониманию, и каждый был украшен смертельной раной, копья торчали из глоток и боков, кровь заливала грудные клетки. Капканы и силки звякали, болтаясь на раздробленных лапах. Иные раздулись от яда… она с нарастающим содроганием видела наследие жестоких, подлых охот, и плакала, и вой рвался из ее горла.
Ливень вопил, сражаясь за власть над обезумевшей лошадью, пока волки текли мимо, тысячи и сотни тысяч - это старый мир, и перед ней собралась дань всех его торжествующих загонщиков, всех безумных тиранов.
О, поток захватил и другие создания, животных, давно ушедших во прах. Она видела изюбрей, бхедринов, больших кошек. Видела громадных меховых зверей с широкими головами и рогами, торчащими из-под черных хоботов… так много, боги, так много…
- Сеток! Хватит! Сила - слишком много - она подавляет…
Однако она утеряла всякий контроль. Она не ожидала ничего подобного. Нараставшее давление грозило ее уничтожить. Она рыдала, словно последнее дитя земли, последнее живое создание, единая свидетельница всех погибших видов. Наследница расы, устроившей такое опустошение. Такую самоубийственную победу над природой.