Мужчина нахмурился, отвечая: - Может, я никогда мечом не пользовался, но никто мимо не пройдет. Клянусь. Мимо меня никто не пройдет.
А Наппет уже держал меч в ножнах, который и вручил Последнему.
Дух задрожал, увидев оружие. Он знал его - и не знал. Необычное, пугающее оружие. Он смотрел, как Последний вынимает клинок из ножен: односторонняя заточка, темное, пятнистое железо, острие утяжелено и немного изогнуто. Бегущая по клинку узкая выемка подобна черному разрезу, кошмарной щели в саму Бездну. Он воняет смертью… всё это оружие - ужасный инструмент разрушения…
Последний взвесил меч в руке. - Я предпочел бы копье, - заявил он.
- Мы не любим копья, - зашипел Наппет. - Не так ли?
- Да, - хором отозвались остальные.
Лоб Последнего наморщился еще сильнее. - Я тоже. Не знаю, почему я… я… захотел копье. Думаю, черт в ухо нашептал. - Он сделал охранительный жест.
Шеб сплюнул, чтобы скрепить защиту.
- Мы не любим копья, - шепнул Раутос. - Они… опасны.
Призрак согласился. Лишенный плоти, он тем не менее дрожит и чувствует холод. Было копье в его прошлом, да? Может… Страшная вещь, стремящаяся ударить в грудь, в легкое, распоровшее мышцы руки. Содрогания ударов, стоны костей… он делает шаг назад, еще шаг… Боги, он не любит копья!
- Идемте, - сказал Таксилиан. - Пора искать путь внутрь.
Путь внутрь есть. Дух знал это. Путь внутрь есть всегда. Вызов в том, чтобы его найти, увидеть и понять, что это путь. Важнейшие двери вечно скрыты, замаскированы, кажутся чем-то совсем иным. Важнейшие двери открываются лишь в одну сторону; едва ты проходишь, они закрываются, подняв тучу пыли, и пыль щекочет затылок. Снова их не открыть.
Такова дверь, которую он ищет, понял дух.
Не поджидает ли она в мертвом городе?
Скоро он узнает. Прежде чем ловец отыщет его - отыщет их всех. “Носитель Копья, убийца. Тот, Кто не отступает, Кто смеется в тишине, Кто не дрогнет… нет, он не закончил играть с нами, со мной, с нами, со мной.
Нужно найти дверь.
Мой путь внутрь”.
Они подошли к передней лапе дракона, к когтям, к громадным толстым колоннам из мрамора, глубоко вонзенным в твердую почву. Вокруг основания повсюду видны трещины, провалы, земля кажется зыбкой. Раутос хмыкнул и присел, засунув пальцы в одну из трещин. - Глубоко, - пробурчал он. - Город проседает, а значит, вода внизу действительно высосана.
Таксилиан покачивал головой, изучая массивную башню - переднюю лапу. - Слишком большая, - шепнул он. - Она одна стоит полдюжины эрлийских шпилей… если она действительно полая, может вместить тысячу обитателей.
- И все же, - отозвался Раутос, подходя к нему, - погляди на мастерство, на гений скульптора. Видел ли ты прежде такое искусство, такой масштаб, Таксилиан?
- Нет, это превосходит… превосходит всё.
Шеб ступил в тень между когтями и пропал из вида.
Они не замечали ни лестниц, ни дверных проемов или пандусов; выше не было видно окон или ниш.
- Он кажется самодостаточным, - сказал Таксилиан. - Заметили? Нет признаков ферм или пастбищ.
- Ничто не пережило период небрежения, - ответил Раутос. - Насколько мы можем судить, ему может быть сто тысяч лет.
- Это меня удивило бы… да, поверхность выветрена, стерта, но будь он таким старым, как ты сказал - остался бы лишь бесформенный горб, гигантский термитник.
- Уверен?
- Нет, - признался Таксилиан. - Но помню, как однажды в Эрлитане, в скриптории, видел карту времен Первой Империи. Она показывает линию рваных холмов неподалеку от города. Словно позвоночник, пролегший вдоль побережья. Тут и там высокие скалы. Ну, эти холмы до сих пор там, хотя уже не такие высокие, как на карте.
- И насколько стара карта?
Таксилиан пожал плечами: - Двадцать тысяч лет? Пятьдесят? Пять? Ученые делают карьеру, не соглашаясь между собой.
- Карта была на коже? Никакая кожа, разумеется, не выдержит и пяти тысяч лет…
- Да, кожа, но отделанная загадочным способом. Ее нашли в запечатанном воском контейнере. Семь Городов - по большей части пустыня. Без влаги ничто не гниет. Только усыхает, съеживается. - Он махнул рукой в сторону каменного фасада. - В любом случае он должен был выветриться гораздо сильнее, если фермы пропали от времени.
Раутос кивнул, соглашаясь с рассуждениями Таксилиана.
- Здесь нечисто, - сказала Вздох. - Вы войдете и вас убьют, Таксилиан. А я проклинаю сейчас твое имя, твою душу. Ты заплатишь за то, что убил меня.
Он глянул на нее и промолчал.
Раутос позвал: - Видишь ту заднюю лапу? Она единственная стоит на пьедестале.