Так же бесшумно уходим прочь. В кустах рассматриваем карту, находим на ней Видусово и идем дальше по маршруту. Компас выводит нас на большак, и мы, поразмыслив, идем прямо по нему. На пути попадается большой мост через реку, на нем чернеет сторожевая будка, в будке висят брезентовые плащи. Очевидно, охрана заметила нас и сбежала. Сразу за мостом сворачиваем влево, направляемся к маячившим на фоне неба размашистым соснам. С большака вслед нам раздается автоматная очередь, слышны громкие крики. Это охрана подняла тревогу. Мы пробираемся меж частых стволов деревьев и уходим все дальше.
Начинает светать. Пора располагаться на дневку. Выбираем удобное место, ложимся на мягкий мох и засыпаем.
В обед назначаю разведку во главе с Поповцевым. С ним идут Соколов, Нефедов и Смирнов. Ребята уходят, а через несколько минут недалеко слышится частая винтовочная стрельба. Неужели наши напоролись на немцев?
Вскоре выстрелы смолкают, но что-то долго нет ребят. Наконец прибегает встревоженный Соколов.
— Что случилось? — спрашиваю его.
— Убили одного… остальных, не знаю…
Виктор переводит дух, утирается рукавом телогрейки, рассказывает:
— Пришли в деревню Лепешиху. Кругом никого не видно, только мужики косят траву, да бабы белье на речке стирают. Зашли в дом, напились молока и стали выходить. А здесь по нам как чесанут. Ребята побежали к речке, я спрятался под крыльцо и сижу там. Слышу — мужики мимо проходят и говорят, что комсомольца убили.
Оказывается, траву косили полицейские. Они видели, как ребята пришли в деревню, и устроили засаду.
В этот вечер товарищи так и не вернулись к нам. Не пришли они и ночью.
В целях безопасности решаем сменить место стоянки. Утром мы пробираемся по густому лесу к болотистой речке Язнице и располагаемся на ее берегу. На поиски пропавших товарищей высылаем четверых бойцов.
В лесу тихо, не слышно ни звука. Утренний туман пеленой повис над рекой, и сквозь его кисею едва заметен противоположный берег. Над нами, совсем низко, закурлыкали вспугнутые кем-то журавли. Может быть, их вспугнули те, кого мы ждем?
Над верхушками деревьев поднялось солнце. Туман рассеялся. Место, где мы расположились, оказалось на редкость грибное. Ребята моментально набрали боровиков, разожгли небольшой костер, и вскоре нас защекотал приятный запах жареных грибов.
Часа через три с противоположного берега донесся радостный голос Горячева: — А вот и мы, привет!
Мы увидели четверых наших товарищей. Радости не было границ. С нетерпением ждали, когда они переплывут реку. Но радость наша была омрачена. Поповцев сообщил о гибели бойца Смирнова. Ребята молча обнажили головы.
Скоро вернулись двое других разведчиков. Соколов рассказал, что женщины похоронили Смирнова на берегу реки. Вскоре после этого в Лепешиху прибыл отряд немцев.
Бойцы клянутся отомстить за гибель партизана. К сожалению, сейчас к деревне нельзя подойти незамеченными. И мы даем слово вернуться в эти края.
Было уже темно, когда группа переправилась через Язницу. Долго двигались по густому многолетнему бору и лишь к полуночи вышли к незнакомой деревне. Оставив группу во ржи, я с двумя бойцами пошел к черневшим невдалеке избам. Мы выбрали убогий домишко и тихо постучали. На порог вышел невысокий мужик в полушубке и подштанниках, похожий на чеховского злоумышленника. Он равнодушно посмотрел на нас и, смачно зевнув, спросил:
— Чево надо, ребята?
— Наши есть в деревне?
— Полицейские? А то как же, есть.
— И солдаты есть?
— Солдаты днем были. Говорят, поехали на партизан в Лепешиху.
— А разве и здесь есть партизаны?
— Похаживают. Нешто не знаете, или вы не здешние?
— Из Невеля мы.
— А-а-а. А я принял вас за топорских. Всегда оттуда приходит ваш брат.
— Нет, батя, со сволочами мы не в дружбе, — сказал я.
— Как? Нешто вы не из тех? — удивился мужик.
— Мы — разведка Красной Армии. Специально пришли переписывать полицейских, чтобы скорее рассчитаться с мерзавцами.
У мужика сон как рукой сняло.
— Ух ты, мать честная! Здесь для вас работа найдется. Округ Невеля сплошь полицейские.
— Нас много, батя. Справимся.
— Ну, дай бог.
Мужик говорил правду. За три года партизанской жизни мы нигде не встречали такого рассадника полицейщины, как здесь.
Пять ночей ходили мы по деревням, расклеивая и разбрасывая листовки. Полицейские пришли в смятение. Многие из них убежали в волостные центры, другие схоронились невесть где.