— Вот здесь и остановимся, — говорит Назаров. — Деревня Бабинино.
Выставив часовых, расходимся по домам. Со мной идут Поповцев, Соколов, Беценко, Ворыхалов. Ребята, не раздеваясь, укладываются на пол, а я ложусь на широкую лавку у окна.
Хозяйка деловито копошится у печки, ворошит кочергой пылающие поленья. Из топки прямо в лицо бьет яркий свет пламени. Невольно закрываю усталые глаза.
Звон посуды заставляет меня вздрогнуть. С трудом поднимаю тяжелые веки, смотрю на занятую хлопотами женщину и невзначай спрашиваю ее:
— Кто с вами живет?
— Мы с доцкой вдвоем живем, — смешно цокая, охотно отвечает она на местном опочецком наречии.
— А где же дочка?
— В школу утром ушла.
— А где школа?
— В Звонах, на большаке.
— Немцы есть там?
— Есть.
— А далеко до Звонов?
— Нет, недалеце. Версты три.
Я расспросил хозяйку подробнее о вражеском гарнизоне и снова стал засыпать. В это время в избу вошла девочка. Она подошла к матери и, озираясь по сторонам, стала что-то шептать.
— Что случилось? — спросил я, поднявшись с лавки.
— Не бойся, доценька. Расскажи дяде, поцаму ты вернулась из школы.
Я достал из кармана кусок сахара и, поманив девочку, положил ей в руку.
— Скажи, почему ты рано пришла из школы? — ласково спросил я.
— Нас учительница отпустила.
— А почему отпустила?
— К нам в класс немец пришел и сказал, что солдаты видели много бандитов. Он велел отпустить нас по домам.
— А что делают там немцы?
— Бегают по деревне, кричат и запрягают лошадей.
Медлить было нельзя. Я разбудил бойцов и тотчас сообщил обо всем комбригу. Через десять минут бригада была на ногах.
Когда мы покидали деревню, с другого края в нее въезжали немцы.
Наш путь пролегал по заснеженной лесной дороге. Мы шли теперь прямо к группе Юры Богданова. Нужно скорее взять данные разведки и оказать медицинскую помощь раненому политруку.
Поздно ночью бригада достигла цели. Наши разведчики стояли в деревне Авденково. Сам Богданов с двумя бойцами находился в землянке, в лесу, и мы встретились с ним только утром.
Юра чувствовал себя неважно. Ходить он не мог. Рана гноилась. Бригадная медсестра Женя Крымская принялась лечить его.
В тот же день из Авденкова к Звонам выслали на лошади разведку из двух человек. Разведчики должны были осмотреть оставленный нами след и узнать, куда направились немцы. В разведку поехали Лайзан и Комков, по прозвищу Фогель.
Вечером со стороны Бабинина донеслись выстрелы. Мы насторожились. Прошла ночь. Наступил следующий день, а Лайзан и Фогель не возвращались.
В полдень боевое охранение заметило большую группу вооруженных людей, пробиравшихся по краю леса к нашей деревне. Неизвестные оказались вражескими лыжниками.
Мы не стали ждать, пока они подойдут вплотную. Сильный автоматный огонь мигом рассеял отряд фашистов. Неприятель даже не отстреливался. Зато с другой стороны, там, где за ближним ельником шла зимняя дорога, заработали сразу несколько пулеметов. Вражеские пулеметчики били неточно, прикрывая отход немецких солдат в глубь леса. Вслед за противником мы выслали разведку. Немцев партизаны не догнали, они ушли, к большаку. Но на одном из хуторов разведчики нашли тело Лайзана.
Хозяйка дома рассказала, что вчера вечером к ее дому подъехали двое партизан. Они зашли обогреться. Настроение у них было хорошее. Один из них, очевидно Фогель, так шутил и острил, что хозяйка смеялась до слез. Когда ребята вышли, на крыльце послышалась возня, раздались выстрелы и крик. Дом оказался окруженным врагами. Лайзан был убит на месте, а Фогеля немцы увезли в гарнизон и после ужасных пыток расстреляли.
Обстановка заставляла нас покинуть Авденково. Ночью мы сделали ложный маневр и остановились в пятнадцати километрах от станции Опочка. Деревня Смешова, где нашли мы пристанище, упиралась задворками в лес. На север от нее простирались поля со множеством разбросанных деревень и возвышавшимися кое-где церковными колокольнями. Ближайшая колокольня маячила в двух километрах от нас, в селе Рясино. Там решили сделать заслон и наблюдательный пункт. Заслоны также были выставлены в Казаморове, Лаврихине и Терехове.
Заходя в деревни Опочецкого района, мы с интересом слушали цокающий говор местных жителей.
— Уж больно потешно вы говорите, — посмеялся как-то над одним стариком Ворыхалов.
Шустрый дед плутовски подмигнул ему и, хлопнув по плечу, скороговоркой ответил: