— Ой, лихо! Вот, поди, мать плачет.
— Нет у него матери. Сирота он.
Хозяйка утерла выступившие слезы, сказала:
— Когда война кончится, на могилку сходите к нему, цветов снесите…
— Мы школу назовем его именем, а может быть, и памятник поставим на родине. Пусть люди гордятся своим комсомольцем, — сказал Павел.
Мы рассказали хозяйке о новостях и велели передать всем односельчанам, что войска наши скоро придут сюда.
— Ох, скорей бы, сынки мои. Надоело мытариться. То немцы, то полицаи, а то вот наехали какие-то казаки-власовцы, изменники. Житья нету. Убивают да грабят. Вот видите, по ночам украдкой зерно мелю. А днем, чтоб антихристы не заходили, больной притворяюсь. Они больных боятся.
Пока разговаривали, поспел самовар. Хозяйка поставила на стол блюдо с лепешками и банку с малиновым вареньем. Мы с удовольствием выпили горячего чая. На прощание Мария Васильевна сунула нам по большой румяной лепешке.
— Помоги бог вам остаться в живых.
— Спасибо, мамаша. После войны увидимся…
Забавный случай произошел на следующий день. Мы выехали в разведку вверх по реке Алоль. Резвая пегая кобылка подвезла нас к большаку Глубокое — Красное. Только сошли с саней, чтобы осмотреть дорогу, как вдруг увидели немецкую грузовую автомашину. Она медленно удалялась, оставляя за собой на обочине толстый резиновый шнур, черной змейкой ложившийся на землю. Немецкие солдаты тянули между штабами кабель. Едва машина скрылась за поворотом, мы принялись рубить его. Но этого показалось мало.
— Давайте смотаем, — предложил Коля Орлов.
Не прошло и двух минут, как наша лошадь бежала по большаку, а мы, сидя в санях, подбирали кабель. Получалось довольно смешно. Немцы впереди разматывали, а мы следом сматывали его. Так проехали около километра, кабеля набралось полные сани. Мы обрубили его и отвезли в лес. Кабель хороший, многожильный. Но что делать с ним? Не везти же с собой. Взяли да сожгли.
— Пусть теперь немцы связью попользуются! — смеялись ребята.
Живя в лесных землянках, мы здорово запаршивели и даже приобрели вшей. Откуда они брались, нам было непонятно. На морозе было еще терпимо, но стоило присесть к печке, к теплу, они сразу начинали докучать. Василий Беценко в этом деле оказался слабее всех. Он не выдержал и, рассердившись, сбросил с себя рубашку, затоптал ее в снег.
— Что ты делаешь, Вася? — спросили его.
— Замораживаю вшей — союзников фашистов, — ответил тот.
Мы удачно заготовили зерно, муку, мясо. Теперь оставалось доставить ценный груз до места. Для этой цели раздобыли еще тройку коней.
Помня о переправе через реку Великую и о засаде, которая там была, мы решили избрать другой путь. Километрах в двух от лагеря, в деревне Ермолово, через реку Алоль был мост. Если переправиться по нему, не нужно переходить вброд реку Великую. Загвоздка состояла в том, что в Ермолове часто останавливались немцы.
Рано утром мы выслали к деревне наблюдателей, а сами начали готовиться к ночному походу: погрузили на повозки заготовленный провиант, увязали мешки. Лошади в этот день вместо сена получили овес — им нужно было набраться сил. Сковродовцы ходили грустные: за это время они подружились с нами и не хотели расставаться.
В три часа дня пришли связные от наших наблюдателей. Они доложили, что в деревне противника нет. Мы тепло распрощались с друзьями, в последний раз окинули взглядом лесное пристанище и, понукая коней, тронулись в дорогу.
Хотелось засветло подтянуть обоз к Ермолову, чтобы с наступлением темноты проскочить по мосту.
Смеркалось, когда лесная дорога вывела отряд к широкой балке, тянувшейся к реке. Здесь нас встретили Беценко, Ворыхалов и Петя Зеленый, высланные вперед.
— Как дела? — спросили мы.
— Всэ в порядку. В дэрэвне тыхо, — ответил Беценко.
Еще раз проверили исправность саней и упряжи, разрешили людям перекурить и, как только совсем стемнело, выслали на мост разведку. Пошли Поповцев, Соколов, Бычков и Талин. До моста метров пятьсот. Дорога туда идет полем и лишь у самой реки петляет по редкому низкому кустарнику, занесенному глубоким снегом. Ночь наступила звездная, холодная. Из балки дул пронизывающий ветер, и нам не терпелось стронуться с места: в походе куда теплее.
Мы было тронули свой обоз, но тут же остановились. В той стороне, где находился мост, неожиданно раздалась яростная стрельба. Бил пулемет и несколько автоматов. Пули, злобно посвистывая, летели в нашу сторону.
— Засада, — сказал Богданов.
В Ермолове взвилось сразу несколько ракет. Мы с трудом развернули в сугробах коней, чтобы уйти под прикрытие леса. Вскоре прибежали посланные на мост ребята.