— Не получится, — сказал летчик, — ты лучше крутани.
— Я слабоватый, вон пусть Андрюха Пятницын попробует.
Пятницын плюнул на ладони и, взявшись обеими руками за винт, рванул его вниз. Двигатель чихнул раз, другой, пропеллер качнулся из стороны в сторону и вдруг закрутился быстрее, пока не слился в сплошной серебристый круг.
— Ура! — закричали партизаны. — Молодец, Андрюха! Легкая у тебя рука!
Самолет улетел.
А на следующее утро со стороны Борисенок мы услышали частую ружейно-пулеметную стрельбу. Туда срочно выслали разведку. Следом за ней наш отряд выдвинулся к сожженной деревне Лубьево, чтобы встретить там оккупантов.
Когда мы подходили к Лубьеву, навстречу отряду выбежали из землянок местные жители.
— Немцы идут! Каратели! — кричали они в панике.
— Не бойтесь, товарищи. Мы не пустим их сюда, — пробовал успокоить их Богданов.
Но уговоры не помогли. Люди, столько натерпевшиеся от карателей, искали спасения в лесу. Одетые кое-как, они тащили свой немудреный скарб. Даже маленькие детишки несли ведра, лукошки, ухваты. Худенькая черноглазая девочка лет восьми запихивала за пазуху крохотного котенка. Напуганный, он не слушался хозяйку, норовил выскочить и убежать.
Километрах в двух застрочили автоматы. Невдалеке начали рваться мины. В Лубьево верхом на конях примчались наши разведчики.
— Что там? — спросили мы старшего из них, Бориса Хаджиева.
— Идут по двум дорогам. Сотни три… не меньше. Слышали, как сейчас из минометов стукнули?
Разведчики поскакали в бригаду. Немцы прочесывали ближний лес, но мы их еще не видели из-за деревьев. В Лубьево верхом на коне прибыл Назаров, а следом за ним подошел отряд Лопуховского.
— Ты что, Витя, скучаешь здесь? — с озорной улыбкой спросил Сан Саныч. — Обожди, сейчас заставим фрицев танцевать полечку. А не захотят полечку, пусть пляшут цыганочку для смеха. Ха-ха!
Едва Лопуховский сказал это, как с противоположной стороны поляны показались люди в белых халатах.
— Идут, — пронеслось по цепочке.
— Вот тебе и цыганочка, — сказал Павел Поповцев.
Несколько гитлеровцев вышли вперед и, достигнув поляны, остановились, решая, куда двигаться дальше. Это была фашистская разведка. Через некоторое время стали скапливаться и основные силы. Немцы идти прямо боялись. Они двумя группами охватывали поляну. Мы не стали ждать, пока каратели подойдут вплотную к Лубьеву. Комбриг дал сигнал, и сразу заговорило наше оружие.
Немцы укрылись за деревьями, а через некоторое время из-за леса ударили вражеские минометы. Противник получил подкрепление и, видно было, собирался нас атаковать. Усиливался минометный огонь. С ближних дистанций заговорили вражеские пулеметы.
Каратели пытались обойти нас, но шквал автоматных очередей заставил их отступить. К месту боя начали подтягиваться другие партизанские отряды. Во фланг неприятелю зашел отряд Григория Заритовского. Вступил в бой отряд Рыбакова, а когда немцы собрались занять оборону, прибыли бригада Марго и большая группа латышских партизан.
Карателей общими силами прогнали, но они начали частенько тревожить нас. Товарищи из Себежа передали, что гитлеровцам стало известно о неоднократных посадках советских самолетов. Немецкие разведчики высказали своему начальству предположение о прибытии в Лоховню представителей командования советских войск. Вот почему так упорно лезли к нам каратели. Они вертелись близ Лоховни, как коты возле горячей каши.
Операция «Дети»
Весной 1944 года, перед своим отступлением, гитлеровцы особенно озверели. Они не щадили никого. В каждом советском человеке им чудился пособник партизан, и расправлялись они с людьми крайне жестоко. Местные жители прятались от карателей в заболоченных лесах. Находили сухой островок, строили землянки, шалаши и жили там, стараясь стерпеть все невзгоды и лишения, лишь бы избежать смерти.
Но беда разгуливала вдоль и поперек. В конце марта большая группа карателей, прочесывая местность возле Лубьевского леса, наткнулась на лагерь мирных жителей. Гитлеровцы выгнали всех из землянок и стали сортировать людей в отдельные группы. Дети не поняли, какая участь их ожидает, а взрослые догадались сразу. Первую партию подростков пулеметная очередь скосила на глазах у родных. Матери крепче прижали к себе детишек. Малыши цеплялись за подолы, плакали от страха. Старушки падали на колени перед палачами, срывали с себя нательные кресты, умоляли о пощаде, но тщетно. Гитлеровцы хладнокровно творили свое черное дело. На слезы, мольбы и рыдания они отвечали усмешками. Кто-то из девушек пытался бежать, но автоматная очередь скосила их тут же. И вновь строчил пулемет. Падали на землю, обливаясь кровью, старики и дети, гасли от пуль жизни ни в чем не повинных людей. Палачи добивали стонущих…