С. С. БЕЛЬЧЕНКО, генерал-полковник, бывший заместитель начальника Центрального штаба партизанского движении при Ставке Верховного Главнокомандования
Советской молодежи посвящается
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Прерванные каникулы
Отзвенел последний школьный звонок. Опустели классы. Начало каникул мне хотелось провести в Торжке у старшей сестры Марии. Я любил бывать у нее, нравился мне и сам город, старинный, красивый.
В субботу 21 июня вечерним поездом я приехал в Торжок. За ужином сестра долго рассказывала о последних новостях, о том, что многие поговаривают о приближающейся войне.
В воскресенье мы отправились в городской центр. В торговых рядах купили мне модную по тем временам футболку. Возле чугунного Тверецкого моста мужчина в белом фартуке продавал мороженое. Мы взяли две большие порции. Никогда не забуду вкус того довоенного мороженого.
Был полдень. Припекало солнце. Мне не терпелось искупаться. Сестра пошла к портнихе, а я — на берег Тверцы.
Над рекой слышались веселые голоса, смех. Никто не предчувствовал беды. Никто не думал, что этот безоблачный день станет черным днем для нашей страны. Искупавшись, я прилег на траву загорать. Вдруг на берег прибежали мальчишки. Перебивая друг друга, они громко кричали: «Война! Война!»
Смех над рекой сразу стих, отдыхающие стали поспешно одеваться, и через несколько минут берег опустел. Я тоже побежал к площади, где возле репродуктора стояла толпа. Передавали сообщение о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну.
Гневу и возмущению людей не было предела.
Объявили мобилизацию. На следующий день десятки мужчин с вещевыми мешками за плечами потянулись к военкомату. Их провожали родные. Женщины плакали. Старик с буденновскими усами заверял всех, что война будет недолгой, все скоро кончится. Никто не предполагал тогда, что выпавшее на долю нашей страны тяжелое испытание продлится годы, что далеко не всем удастся прийти обратно к родному порогу.
Вечером по булыжной мостовой к железнодорожному вокзалу строем шли мобилизованные. Среди них я узнал мужчину, который вчера торговал мороженым. Вперед, раздувая щеки, шагали музыканты. Духовой оркестр играл старый походный марш. Хотелось подбежать, встать в ряды этих людей и идти с ними сражаться против фашистов.
В тот же день я решил вернуться домой в Кувшиново.
Темнело, когда состав медленно тронулся. Прильнув к окну, я видел, как сестра, стоя на перроне, долго махала рукой вслед уходящему поезду. Но вот Торжок с церковными куполами остался позади. Тревожные мысли не давали покоя. Думал о развязанной фашистами войне, о родном городе, ребятах, с которыми учился и дружил.
Наш городок Кувшиново (в прошлом — Каменка), расположившийся в пойме рек Негочь и Осуга, делился в довоенную пору на две половины — городскую часть и рабочий поселок Пёнышки (так жители ласково окрестили его, поскольку он был построен на месте вырубленного леса). Кувшиново было известно старинной фабрикой, выпускавшей бумагу, картон и ученические тетради. В годы первых пятилеток коллектив предприятия славился новаторскими починами. Рабочие фабрики с особой ответственностью отнеслись к правительственному заказу — выпустили партию высококачественной бумаги специально для печатания Собрания сочинений Владимира Ильича Ленина.
Раскатистый, прекрасного тембра фабричный гудок был слышен за десяток верст и регулировал трудовой ритм жителей всей округи. Этот купленный за границей еще в прошлом веке пароходный гудок неоднократно слышал Максим Горький, побывавший в Каменке у приятеля-лаборанта во время работы над своим романом «Мать». Кувшиновский гудок исправно служит по сей день. Он прервал свой бархатистый голос лишь однажды, в период фашистского нашествия.
В середине тридцатых годов в Кувшинове построили две добротные кирпичные школы. Одна из них находилась у нас на Пёнышках. В ней учились не только городские ребята, но и школьники ближних деревень. Это была трудолюбивая, не избалованная жизнью молодежь.
В то время важное значение придавалось военно-спортивному воспитанию. Ребята и девушки хорошо ходили на лыжах, умели метко стрелять, метать гранаты, делать перевязки, пользоваться противогазами. Класс соревновался с классом, школа со школой. Помню, как однажды на большой перемене наш девятый «Б» встревожила новость: смежный класс «А», в котором учились в основном девчонки, каким-то образом сумел превзойти нас не только по успеваемости, но и по военно-спортивной подготовке.