Хозяйка зажгла на кухне лучину. Горела она тускло, слабый свет освещал ухваты возле печи, кухонный стол с самоваром, деревянные ведра и кадушки. Фашисты молча осмотрелись.
— Пить, вода, — сказал длинный в каске, старушка зачерпнула ковшиком воды из ведра. Тот выпил, утер рукавом рот и медленно обошел кухню. Затем проговорил:
— Твои муж берем.
— Оставьте меня, старого, ведь ночь на дворе, — стал упрашивать Сидор.
Старушка запричитала.
— Он провожайт нас, — сказал длинный, дергая за рукав Сидора.
Не обнаружив ничего подозрительного, каратели покинули деревушку.
Утром я проснулся первым. Не желая тревожить Павла, осторожно оделся, взял карабин и вышел наружу. Было тихо. Лишь кое-где пели запоздалые петухи. Все белело от пушистого инея. Спустившись с крыльца, я увидел утоптанный сапогами снег. Осмотрев следы, уходившие в поле, понял, что здесь явно были немцы.
— Ой, мальцы. Кажись, неладное стряслось, — всплеснула руками старушка. — Ночью приходили вроде бы супостаты, а с ними мой старик, шибко напуганный. Он положил инструмент, и они увели его с собой. Злые. Так глазищами по сторонам и шнырят.
От рассказа хозяйки на меня повеяло холодком.
— Вот так номер! — вскакивая с постели, проговорил Павел.
Оказывается, он слышал, как ночью в доме кто-то разговаривал. «Вроде Васька Ворыхалов пришел», — подумал Павел, перевернулся на другой бок и снова уснул. Было ясно — мы уцелели чудом.
Отыскав Веселова, рассказали ему о случившемся.
— Не может быть! — испуганно проговорил командир.
В это время у Погоста разгорелась стрельба. Били пулеметы, хлопали винтовочные выстрелы. Заряжая на ходу карабины, мы бросились к околице. Что это могло быть? Заняли оборону. В той стороне, где шла стрельба, виднелись несколько изб и высокие тополя. Между деревьями метались фигурки людей. Но вот стрельба прекратилась, и спустя некоторое время из поселка выполз большой обоз. Повозки двигались в сторону леса и скоро скрылись в нем.
— Надо узнать, в чем дело, — сказал Веселов.
Встав на лыжи, мы направились к Погосту.
— Может, Сидора моего увидите, гоните его домой. Он в полушубке и заячьей шапке! — кричала нам вслед старушка.
Мы шли по следу, оставленному ночью фашистскими разведчиками. Близ деревни, уткнувшись лицом в снег, лежал убитый. Он был раздет. В стороне валялась окровавленная пушистая заячья шапка…
— Вот он, Сидор, — сказал Поповцев, перевертывая застывшее тело.
У кладбищенской ограды лежали трупы расстрелянных мирных жителей. Возле убитых горько плакали женщины и дети. Люди приняли нас сначала за немцев. Они испуганно смотрели в нашу сторону. Узнав, что мы партизаны, женщины рассказали о случившемся.
Оказалось, час назад в поселок въехала красноармейская разведка. Здесь произошла горячая стычка. Наши бойцы уничтожили два десятка карателей, но и сами — все семеро — погибли в бою.
Озлобленные фашисты учинили расправу над жителями и, опасаясь возмездия за свои зверства, повернули обратно в Великие Луки.
Этот случай послужил нам серьезным уроком. Караульная служба стала для нас святым делом.
Мы еще не знали о гибели Боровского. Маршрут, составленный лейтенантом, совпадал со следом карателей, а поэтому мы шли осторожно.
Близ густого ельника мы наткнулись на убитую лошадь с перевернутыми санями, сидя на которых протяжно выла большая черная собака. При нашем приближении она отбежала в ельник и затаилась.
— О ком это пес горюет? — спросил Аркадий Цветков.
Мы подняли сани. Под ними, обхватив двух крохотных девочек, лежал седой, худенький старик. Все они были прошиты автоматной очередью. Озноб прошел по телу при виде этого страшного зрелища.
— Видно, дед с внучками, — сказал Володя Баранов.
Когда мы отошли, собака бросилась к трупам и завыла пуще прежнего.
На одном из хуторов нам повстречался обросший инвалид на деревянной ноге. Он предупредил:
— Осторожнее, ребята. Здесь недавно уложили шестерых. Вон они на поле лежат.
Мы всмотрелись. Вдали, между деревней и лесом, чернели темные точки.
— Немцы далеко ушли? — спросил Веселов.
— Не знаю, — ответил инвалид.
— Надо проверить. Не Боровской ли попался? — сказал Веселов.
По дороге идти было опасно. Решили приблизиться к убитым со стороны леса. Со мной пошли Горячев. Поповцев, Ворыхалов и один боец из группы Боровского. Первый труп лежал совсем близко к лесу. Мы подошли к нему, но узнать не смогли. Лицо разворочено разрывной пулей, одежда обледенела. Второй лежал дальше. Горячев смахнул снег с лица убитого.