Мужу, сыновьям и в целом отряду активно помогала Марфа Ивановна Петрова. Гитлеровцы, понимая, что самого Петрова поймать не удастся, решили выместить злобу на жене командира. Они приказали кучке полицаев во главе с предателем по кличке Киргиз уничтожить патриотку. Однажды полицаям удалось выследить ее и схватить. После зверских пыток палачи решили сжечь женщину. Они связали Марфу Ивановну, навалили на нее куму соломы и подожгли. Довольные казнью, фашисты отправились пьянствовать.
Марфа Ивановна чудом спаслась. Солома внизу оказалась плотной и сырой. Люди помогли обожженной женщине выбраться и бежать.
Осенью отряд Петрова ушел за линию фронта на переформирование. Легкий на ногу дед Симан остался на родной великолукской земле. Он был незаменимым проводником для многих партизанских отрядов и армейских разведывательных групп.
На конях через линию фронта
Смеркалось. Партизаны старательно подкармливали лошадей. Предстоял трудный и опасный путь. В сани постелили душистого сена, уложили лыжи и тяжслые вещмешки.
— Пора, — сказал дед Симан, поглядывая на угасшую вечернюю зарю.
Сытые кони резво тронулись с места. Поскольку мост в Гороховье был разрушен, пришлось спускаться с крутого берега на лед реки Насвы.
— В прорубь не угодите! — крикнул разведчикам Симан.
Перебравшись на противоположный берег, кони рысью понесли нас вдоль реки на запад.
— Ну как, комиссар, хорошо на лошадях? — посмеиваясь, спросил Веселов.
— Не худо, — ответил я.
Повозки быстро катились по наезженной зимней дороге. Из-под копыт коней летели комья снега. Стояла тихая морозная погода. На небе мерцали яркие звезды. На голой местности нас было видно издалека. Морозный воздух предательски разносил по округе скрип повозок и фырканье лошадей.
Это нас тревожило. Ведь впереди находилась действующая вражеская магистраль, стояли немецкие гарнизоны и посты.
В деревне Амосово сделали короткую остановку. Дед Симан подошел к низенькой избушке и трижды стукнул пальцем по оконному стеклу. На стук кто-то вышел на крыльцо. Слов мы не слышали, но догадывались, что дед интересуется обстановкой.
— Здесь поедем потише. Оружие держите на изготовке, — сказал он, вернувшись к нам.
Впереди верхом на конях двигались наши разведчики Горячев и Баранов. За ними ехали на повозке Симан с молодым партизаном из отряда Петрова, за Симаном двигались остальные. Ехали молча, прислушиваясь и приглядываясь ко всему подозрительному.
Вскоре прибыли в деревню Альхимово.
— Амба, ребята! Здесь я с вами расстаюсь. До железной дороги две версты. Вот по этому зимничку езжайте. Если на переезде будут часовые, они примут вас за своих, пропустят. Вас много и едете туда к ним, а не наоборот, — напутствовал дед Симан.
Попрощавшись с проводником, мы не торопясь тронулись дальше. В трехстах метрах от переезда остановились в поле. Прислушались. В ближней деревне слышался лай собак, доносились голоса. Кто-то ругался или отдавал команды.
— Немцы лопочут, — тихо сказал Веселов.
Долго маячить в поле близ гарнизона было опасно. Разведчики помчались к переезду. Мы напряженно ждали, прислушиваясь к каждому звуку. Где-то в стороне мерцающим светом засветилась ракета. Оттуда донеслись хлопки винтовочных выстрелов, грохнул взрыв.
— А вдруг сейчас поезд пойдет? — шепнул Саша Семенов.
— Пусть идет, — ответил я, внимательно вглядываясь в сторону переезда.
Прискакали разведчики.
— Увага! Путь свободен! — доложил Горячев.
— Гони, — сказал Веселов державшему в руках вожжи Василию Ворыхалову.