Еще в начале войны по радио выступил И. В. Сталин. Он раскрыл перед нашим народом всю глубину нависшей над Родиной опасности, указал на огромные трудности и испытания, которые предстояло преодолеть в борьбе с сильным и коварным врагом. Это выступление глубоко вошло в сознание советских людей, сплотило их в единый боевой и трудовой лагерь.
Моя мать хранила газету с речью Сталина. Как-то днем я случайно обнаружил ее и еще раз внимательно перечитал. Особенно запомнилось то место, где говорилось о необходимости организации партизанского движения на захваченной врагом территории. И мне подумалось: «Если вдруг фашисты захватят Кувшиново, здесь тоже будут нужны партизаны. Не создать ли и нам свой отряд из молодежи?»
Наш дом стоял на восточной окраине города, рядом протекала речушка Малашовка, а за ней начинались лесные заросли. Утром мы с Павликом ушли в лес. Я рассказал ему о своей задумке. Павлику мое предположение пришлось по душе.
— Это дело! — радостно сказал он.
Мы не спеша вышли на лесную поляну и здесь услышали монотонный гул самолета.
— Чужой, — определил Павел.
Самолет летел невысоко, и мы отчетливо различали кресты на его крыльях. Следом за ним клубилось белое переливающееся облачко. Мы не сразу догадались, что это листовки. Прежде чем опуститься на землю, они долго кружились в воздухе. Одна упала к нашим ногам. Первое что бросилось в глаза, — большой орел, держащий в своих когтистых лапах свастику. Ниже было напечатано воззвание немецкого командования к русскому народу и армии. В листовке предлагалось не оказывать сопротивления гитлеровским войскам. Текст изобиловал выпадами против Советской власти. Разумеется, в листовке не говорилось, как учредители «нового порядка» жгут советские города и села, убивают ни в чем не повинных стариков, женщин и детей.
Мы скомкали листовку, бросили наземь и растоптали.
Вечером собрались у реки Виктор Моисеев, Костя Кузьмин, Анатолий Нефедов, Николай Орлов, братья Иван и Федор Попковы, Виктор Соколов и другие ребята. Все были угрюмые, неразговорчивые.
— Ну, что приуныли? — спросил Павел Поповцев.
— Будешь унылым, когда фашисты прут, а мы сидим — не чешемся, — проговорил Виктор Соколов.
Ребята зашумели.
— Да тише вы, — сказал я, стараясь придать своему голосу солидность. — Вот слушайте, что говорит Сталин:
«В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия…»
Закончив чтение, я обвел взглядом ребят:
— Ну как, подходит нам такое дело?
— Очень даже подходит! — решительно ответил за всех Виктор Моисеев.
— Правильно, надо создавать отряд, — поддержал Коля Орлов.
— Давай, Виктор, записывай меня, — сказал Ваня Попков.
— И меня! И меня! — послышались голоса.
Кто-то быстро сбегал за бумагой и карандашом. Составить список поручили Николаю Орлову. Он присел на огромный камень-валун, послюнил чернильный карандаш и вывел на тетрадном листке: «Список бойцов отряда»
— Добавь слово — «партизанского», — подсказал ему Павел Поповцев.
— Правильно, — согласились все.
Когда список был составлен, Николай объявил, что записалось четырнадцать человек, из них комсомольцев — одиннадцать, пионеров — два, беспартийных — один.
— Надо избрать командира, — предложил Иван Попков.
— Пусть Виктор станет командиром, — в один голос сказали Костя Кузьмин и Толя Нефедов.
Проголосовали за решение назначить меня командиром, а Павла Поповцева — заместителем.
— Командуй, Виктор, — сказал Коля Орлов.
Поначалу я стушевался. Хотелось сказать что-то важное, самое необходимое. Ребята терпеливо ждали.
— Отряд создан, — начал я, — а оружия нет. Завтра в определенный час каждый должен принести в условленное место все, что может стрелять, резать и колоть.
Договорившись о сигналах оповещения и сбора бойцов, мы разошлись по домам. А утром случилось непредвиденное. Я еще спал, когда к нам в дом нагрянули две мамаши наших новоиспеченных партизан. Они ругались, жаловались моей матери, будто я собрался вести их сыновей на верную гибель. Уверяли, что если немцы придут сюда, то сожгут их дома и всех расстреляют.