— Ну как? — встретил нас Горячев. — Я уж думал, забрали вас.
Прошло еще не меньше часа, когда мы втроем вошли в кабинет секретаря. Там густым облаком висел табачный дым. У окна стоял военный с двумя рубиновыми шпалами в петлицах. Покосившись на майора, мы молча подошли к столу. Секретарь райкома Николай Куров, улыбнувшись, спросил:
— Что, членские взносы пришли платить?
— Мы по важному делу, — сказал я.
— Теперь все дела важные, — усмехнулся Куров.
— А у нас особо важные. Мы хотим вступить в партизаны и бить фашистов, — объяснил я и почувствовал, как на лбу выступил пот.
— В партизаны? — удивился секретарь райкома. — Товарищ Митьков, — обратился он к военному, — это как раз по вашей части.
Майор закурил папиросу, окинул нас строгим взглядом и сел в кресло.
— Так что там у вас?
Мы догадались, что раздававшийся из кабинета сердитый голос принадлежит ему. Заметив наше замешательство, военный улыбнулся:
— Говорите смелее.
— Мы партизанами решили стать, — сказал Поповцев.
— Партизанами? — сделал удивленное лицо военный. — А с родителями посоветовались, не возражают?
— Посоветовались. Они одобряют, — приврал Горячев Майор долго рассматривал внимательно каждого из нас, а затем сказал:
— Хорошие бойцы нам нужны, но куда вас определить? В городе нет партизанских отрядов.
— Отряд есть, товарищ майор. Дело за вашей поддержкой, — сказали мы.
— Какой отряд?
— Наш… Сами организовали.
— И много вас?
— Человек двадцать.
— Занятная вы публика, молодежь. Вот ты, — обратился майор к Горячеву, — не испугаешься в бою?
— Я, товарищ майор, в борьбе всегда первый и здесь не подведу, — смущенно проговорил Горячев.
— На войне убить могут.
— Это как сказать… А убьют… что ж…
— Смелый ты парень. Это хорошо. Ну а с дисциплиной как у тебя? Что такое дисциплина, знаешь?
Николай, немного подумав, скороговоркой выпалил:
— Дисциплина — такой порядок: ел не ел — кончай, спал не спал — вставай.
Митьков засмеялся.
— Это ты правильно сказал. Ну что ж, секретарь, ребята вроде бы стоящие, надо определить на дело таких орлов.
— Я знаю их, товарищ Митьков. Надо взять, — поддержал секретарь райкома.
После мы узнали, что Григорий Артемьевич Митьков был работником областного управления НКВД. Он прибыл в Кувшиново специально для подготовки и засылки людей в тыл противника.
Проверив наши комсомольские билеты, Митьков подробно расспросил о семьях и велел завтра же явиться в райком всем отрядом.
Обратно почти всю дорогу бежали. Хотелось скорее сообщить товарищам радостную весть: отныне мы — настоящие партизаны.
В этот же день Павел Поповцев и Николай Горячев отправились в Прямухино. Я остался готовить ребят в Кувшинове. На следующий день в городе собрались обе наши группы. Здесь состоялось первое знакомство будущих боевых друзей. Отряд выстроился у здания райкома. Майору ребята понравились. После осмотра нашего «войска» он распорядился разместить отряд в отдельном общежитии, а также поставить нас на довольствие.
Узнав, что у нас есть оружие, майор нахмурился. Он сделал нам серьезное внушение, сказав, что по законам военного времени нас могли бы судить, но потом словно в наше оправдание добавил:
— В такое время всякое действие против врага лучше бездействия. Иногда нужно проявить инициативу на свой страх и риск…
Однажды к нам в общежитие прибыла другая группа молодых партизан. Многих мы знали, а некоторые учились с нами в одной школе: Вася Ворыхалов, Саша Семенов, Изот Удалов, Саша Соболев. Командовал группой тоже знакомый нам парень — Владимир Веселов. До войны он учился заочно в пединституте и работал учителем в сельской школе. Сухощавый, среднего роста, одет он был необычно: на голове лихо, как у Чапаева, красовалась папаха; короткая фуфайка защитного цвета перепоясана крест-накрест ремнями; у одного бока висел наган, у другого — палаш; широкие, как у запорожца, брюки заправлены в хромовые, в гармошку, сапоги. Веселов был близорук и носил очки. Их группа уже пыталась перейти линию фронта, но успеха не имела.
Такая встреча нас обрадовала. Мы быстро нашли общие интересы, сдружились и попросили майора Митькова объединить наши группы в один отряд. Разрешение было получено. Веселов, как старший по возрасту, стал командиром, я — комиссаром. Отряд к общему одобрению получил название «Земляки».
Как-то под вечер, когда я проходил мимо вокзала, меня окликнул заросший щетиной мужик: