- Я же… и Роман Павлович… - моя речь была связной. Он издевается надо мной что ли?
- На данный момент решения об увольнении работников, также как и о их найме принимаю только я, - его голос стал достаточно резок. – Я не подписал Ваше заявление.
- Но…
- Что такое, Арина Юрьевна? – вопросительно изогнул он свою изящную бровь. На мгновение я растерялась, в голове была каша, но затем все же нашла в себе силы признаться в содеянном:
- Я провалила презентацию, - выпалила на одном дыхании.
Орешкин слегка прищурился, и его губы расплылись в самодовольной улыбке, от которой на внешних уголках глаз появились небольшие морщинки, делающие их еще красивее.
- Знаю. Вы же сами рассказали мне об этом еще в прошлую пятницу, - намек на обратный рейс заставил запылать даже уши. Интересно, фраза о мерзком типе была до или после? Покопавшись в своей памяти, нахожу ответ: после. С моих губ срывается огорченный вздох, и очередная волна краски заливает лицо и шею.
- Я была расстроена, - попыталась оправдать свое поведение.
- Я так и подумал, - едко усмехнулся он, продолжая сверлить меня взглядом. На что это Орешкин намекает? - Что-то еще? – последовал его вопрос. Я отрицательно покачала головой. - А сейчас извольте приступить к своим обязанностям. Думаю, у Вас предостаточно накопилось дел, - распорядился мужчина. - Прогулы отработаете сверхурочно, - президент компании демонстративно посмотрел на свои дорогие часы, - двадцать девять, - коротко произнес Орешкин, но мне и так было понятно, о чем он. - Этот вопрос я беру под личный контроль.
Стоп! Откуда у него такое число взялось? Три на восемь плюс четыре…
- Двадцать восемь, - поправила его.
- То есть понедельник не в счет? – Орешкин откинулся в кресле. Сложилось впечатление, что его забавлял наш разговор. Я опустила низко голову, поскольку возразить было нечем. Мог бы хоть на этот час глаза закрыть! В тот момент, когда собиралась встать и покинуть его кабинет, прозвучал весьма странный вопрос:
- Вы быстро набираете тексты на компьютере? – мужчина нахмурился.
- Да, - мгновенно оживилась я, и складка на лбу Константина Евгеньевича разгладилась.
- Вот и замечательно. Завтра выйдете вместо Аллы Владимировны. Надеюсь, знаете кто это? – насмешливо проговорил мой босс.
- Секретарь, - пробубнила себе под нос.
- Объем работы уточните у нее сами.
- Но… - вырвалось у меня, однако продолжить не осмелилась. А смысл? И за что мама наградила его таким именем? Мало того, что Орешкин, так еще и Константин. Да он же непробиваем, как скала. Подобных ему людей не трогают ни слезы, ни мольба. Стоило представить, что я выслушаю от своей мамы, как сердце упало куда-то вниз, гораздо ниже желудка. Да что там мама? Шурика гнев будет пострашнее ее обиды. Внутренности сжались в единый тугой узел. Орешкин же демонстративно открыл ежедневник, показывая всем своим видом, что наш разговор на этом закончен.
- Хорошего дня, - пожелала ему и резко встала из кресла. Я смотрела в пол, спеша убраться отсюда подальше.
- И Вам, Арина Юрьевна, - отозвался босс. - На английский все же запишитесь, пригодится в будущем, - бросил он мне вдогонку. Я с нескрываемой ненавистью послала в его адрес испепеляющий взгляд, но он даже бровью не повел. Наоборот, президент компании широко улыбнулся, едва не выбив у меня почву из-под ног.
Я закрыла за собой дверь и направилась к секретарше, которая, заслышав, что завтра ей не требуется выходить на работу, засияла, словно путеводная звезда, и заговорила со мной так ласково, будто я медаль ей вручила, как лучшему сотруднику года.
Оказалось, на мою долю выпало набрать огромный отчет для предстоящего внеочередного собрания акционеров и еще заполнить кучу всяких карточек. Женщина средних лет показала нужные мне папки, чтобы я могла забрать их завтра утром и спокойно поработать на своем компьютере при условии, что поставлю их обратно, как только закончу. Радовало то, что по выходным все здание вымирало, значит, никто не будет отвлекать, и дело должно пойти быстро. Правда, рассчитывать на то, что справлюсь с таким количеством работы раньше четырех часов даже не стоило.