На первом снимке, слева от входа, было запечатлено изваяние пальцещупа, которое стояло около въезда в деревню. Рядом висела фотография женщин в белом. Они расположились спиной к фотографу, выстроившись в линию на песчаных дюнах, выглядевших словно пики взбитых сливок, вздымающихся над базальтовой частью побережья. Снимок был наполнен молчаливым торжеством, будто женщины прощались с чем-то. В следующей рамке разместилась фотография арахиса: орех выглядел так, будто его только что выкопали. Казалось, комья земли еще блестят от влаги и источают тепло. Следующим шел снимок свежевыловленного морского ежа, после него – портрет мужчины, прижимающего к себе большую морковку. На последней фотографии был щенок, которого Чеби видела на втором этаже. Он прижимался к матери, – видимо, только родился. У собаки был совершенно иной окрас: полностью черная шерсть, ни одного пятнышка. Она, вытянув шею, нежно прикасалась носом к своему крохе. Чеби сразу заметила, что ни один снимок не подвергся обработке в программе.
Неплохо, –
оценила она, потягивая колу из баночки.
Плач малышки не затихал ни на минуту. Чеби стала ощущать себя неуютно. В этот момент со второго этажа прибежал щенок. Он посмотрел на нее и громко залаял.
– Тоже хочешь пить?
Чеби села на корточки и наклонила баночку в его сторону. Тут она задумалась: а можно ли собакам пить газировку?
Фотограф, с которым она работала прежде, любил говорить, что главное правило жизни:
Не уверена – не делай.
Тот самый носатый, который громко орал и раздавал указания. Чеби хмыкнула и налила в стакан воды. Затем поднесла его щенку. Он гавкнул, глядя на нее, медленно подошел и принялся лакать. Видимо, решил, что девушка не представляет угрозы.
– Какой смелый. Скучаешь по маме?
Чеби погладила щенка. Девочка наверху продолжала плакать, и, кажется, только громче.
Чеби тяжело вздохнула и поднялась. Щенок радостно последовал за ней на второй этаж. Лицо малышки стало красным, тельце тряслось так сильно, что, казалось, его вот-вот скрутит сильный спазм. Родители в недоумении смотрели то на малыша, то на фотографа.
– Извините, но если у вас что-то срочное, то, может, лучше зайдете в другой… – начал было фотограф.
Рубашка на нем была полностью мокрой. Крупные капли пота стекали по лбу к подбородку и падали вниз. Единственный, кто оставался в приподнятом расположении духа, – щенок, радостно скакавший вокруг.
– У вас есть пеленка? – спросила Чеби.
– Если говорите о бумажном полотенце, то оно на барной стойке, – ответил фотограф.
Он говорил мягко, но в голосе слышалось раздражение. Чеби всегда прекрасно распознавала чужое недовольство.
– Нет, я имела в виду именно пеленку. У вас есть? – повторила она, обращаясь к маме ребенка.
Женщина тут же растерянно посмотрела на фотографа, затем полезла в сумку и достала то, о чем просили. Чеби взяла пеленку и протянула руки к малышке.
– Можно?..
Родители неуверенно переглянулись и осторожно передали девочку. Чеби, ярко улыбаясь, прижала ее к себе, а затем аккуратно положила на плед. Малышка еще яростнее засучила ручками и ножками. Чеби быстро проверила, сухой ли подгузник, затем снова прижала ребенка к себе.
– Когда вы кормили дочь в последний раз?
– Час назад, перед приходом.
– Ясно.
Чеби внимательно осмотрела одежду. На девочке был красивый трикотажный костюмчик, правда, слишком жаркий для лета. Ручки были не закрыты, Чеби быстро положила пеленку под мышку.
– У вас есть еще?
Мама ребенка протянула другую пеленку. Приняв ее, Чеби медленно прошлась по студии. Она подошла к кондиционеру и понизила температуру. Аккуратно покачивая младенца, девушка нежно успокаивала:
– Бедняжка, жарко тебе, да? Еще и костюмчик натер под мышками. Конечно тебе стало плохо, да?
Девочка перестала кричать, но все еще продолжала дрожать и всхлипывать. Чеби вновь прижала ребенка, продолжая покачивать. Затем радостно посмотрела на молодых родителей и кивнула. Они тут же заулыбались и кивнули в ответ. Фотограф присел и промокнул носовым платком пот. В его взгляде, направленном на Чеби, сквозила благодарность.
Наконец малышка успокоилась, и Чеби отдала ее родителям. Девочка не расплакалась, даже когда снова оказалась на руках у матери. Но личико оставалось хмурым, улыбаться ей не хотелось.
– Можете продолжать съемку, – сказала Чеби фотографу. – Она устала, так что быстро закончите. Ладно, я тогда пойду.