Родинка начала исчезать и, наконец, исчезла. Цзухун, сидевший со скрещенными ногами в канаве, упустил свой последний шанс: как только Паук того же возраста умер, его лицо быстро покрылось морщинами и превратилось в морщинистое лицо старика, а те глаза, которые были так похожие на Сюань Миня начали тускнеть, как будто серая пелена была натянута на них.
Он боролся годами, но в конечном итоге не смог избежать смерти.
Те, кто лежал на смертном одре, всегда начинали вспоминать свою жизнь, вспоминая вещи из столь давних времен, о которых они всегда думали, что забыли. Когда Цзухун исчез, его безжизненные, безвольные глаза внезапно метнулись к небу, и он вспомнил, что много лет назад на горе Цзянсун, когда святой привел его домой, погода тоже была такой — гнетущие черные грозовые тучи, такой сильный дождь, что он затуманил небо, река беспокойная и бурная, вот-вот затопит саму гору.
В первый раз, когда он встретил святого, монах выглядел таким чистым и божественным, словно его окутало мягкое сияние зари.
И только после того, как святой привел его в тайный двор, он понял: это был Великий Жрец. Роль Великого жреца передавалась из поколения в поколение. Первый был из Наньцзяна, а этот святой был вторым. И он, новичок в тайном дворе, однажды станет третьим.
Он называл этого святого Шифу, но монах всегда был холодным и отстраненным и ненавидел говорить. Так что за все годы, которые они провели вместе, он ни разу не произнес вслух имя Шифу.
Время, которое потребовалось ему, чтобы вырасти из маленького ребенка до молодого взрослого, было чрезвычайно долгим, но оно также пролетело мгновенно.
Достаточно долго, чтобы он был ленив, когда дело доходило до чтения сутр, так что он проводил много времени, отключаясь и думая о других вещах, хотя на самом деле это никогда не заставляло время течь быстрее. Но затем внезапно прошло десять лет, и ни один из этих лет не оставил своего следа на лице его Шифу.
Много, намного позже он обнаружил, что в его Шифу были кости Будды в теле, поэтому его жизнь была намного дольше, чем у обычных людей, и он старел намного медленнее.
В то время он был наивен и просто восхищался этим. Но позже он перестал восхищаться.
Потому что его Шифу, который должен был прожить долгую и полноценную жизнь, умер, когда ему, ученику, было всего около двадцати лет. Умер, чтобы спасти какого-то простого простолюдинца.
Так что, если бы в теле Шифу были кости Будды, Он все еще умер бы раньше своего времени.?
Когда Шифу умер, он, возможно, почувствовал грусть или какие-то другие эмоции, он не был уверен… однажды вечером он стоя один на самом высоком уровне пагоды удовольствий в секретном дворе, глядя на звезды и вдруг вспомнил предыдущего Великого Жреца.
А позже также у подножия горы Цзянсун, он ушел и нашел своего собственного преемника — маленького ребенка, у которого также были кости Будды в теле, и который, несмотря на то, что был так молод, выглядел в точности как его собственный Шифу.
Этому ребенку он дал настоящее буддийское имя своего Шифу: Сюань Минь.
Затем то восхищение, которое он испытывал, когда был молодым, вернулось сначала, но это было ненадолго, и по мере того, как Сюань Минь рос, он восхищался им все больше и больше.
За десять или около того лет, которые Сюань Минь провел в качестве Великого Жреца, он изо всех сил старался подавить это чувство, пытался дистанцироваться от Министерства. Но, в конце концов, он не смог сопротивляться: когда он внезапно обнаружил, что стареет с большой скоростью и понял, что однажды он рассыплется в желтую пыль, это сильное восхищение, которое он испытывал к Сюань Миню, превратилось в нечто кислое, вроде зависти.
Он хотел большего.
Он хотел большего…
Эти черные облака становились все тяжелее и темнее, и его веки тоже стали тяжелыми. В последние минуты своей жизни он внезапно взглянул на эти огромные красные волны, приближающиеся к нему, и услышал те звуки отчаянных криков, которые доносились к нему неизвестно откуда.
Это было не то, чего он хотел. Он хотел помочь людям и в процессе получить от этого что-то для себя.
Но по мере того, как он продолжал, жадность взяла верх, и все пошло не так…
Говорят, что когда кто-то умирает, он становится добрым к другим. Возможно, это было какое-то чудо духа того святого, который спас его все эти годы назад, но в эти последние минуты, Цзухун вспомнил благие намерения, с которыми он начинал. Он хотел вернуть этот долг, как только мог…