Теперь он повернулся к Сюань Миню и сказал:
— Этот парень так похож на книжного червя.
Не снова…
Сюань Минь только ущипнул Сюэ Сяня за подбородок, показывая ему замолчать и сесть.
Прибыло только одно из блюд ученого, и, увидев, как они сели, он дружески улыбнулся им и указал на своего цыпленка в глиняном горшке, сказав:
— Сидеть вместе — это счастливое знакомство. Я могу поделиться с вами едой.
Его улыбка действительно была похожа на улыбку Цзян Шинина. Сюэ Сянь чувствовал себя комфортно, разговаривая с ним.
И казалось, что между ними действительно было что-то особенное — по крайней мере, у них был одинаковый вкус в еде. Когда официант подносил блюдо за блюдом к столу, они оба начали смеяться, потому что заказали одни и те же блюда!
— Это, должно быть, судьба! Я должен быть честным — когда я впервые увидел вас двоих, я почувствовал намек на признание, — весело сказал ученый. — Как будто я встретил старых друзей.
Сюэ Сянь ахнул и встретился глазами с Сюань Минем, затем снова повернулся к ученому, усмехаясь.
— Как смешно. Мы также думали, что ты выглядишь как наш старый друг. Может, мы знали друг друга в прошлых жизнях.
……
Эта еда улучшила настроение Сюэ Сяня. Когда они расстались, он убедился, что дал ученому три чистых талисмана, сказав ему связаться с ними, если ему когда-нибудь понадобится помощь в будущем.
Даже когда они вернулись в бамбуковое здание, Сюэ Сянь все еще улыбался.
— Ты видел его лицо? — он говорил Сюань Миню. — Это хорошее лицо — он проживет долгую и удачную жизнь.
Сюань Минь слушал, как Сюэ Сянь продолжал болтать, только кивая и напевая в знак согласия. В конце концов, он ущипнул его за подбородок и закрыл губы поцелуем.
Увидев, как они целуются, ворон вылетел оттуда, улетая как можно дальше, боясь, что снова увидит что-то неуместное.
Они занимались любовью до полуночи, затем, наконец, успокоились и легли спать.
Пока он дремал, в сознании Сюань Миня мелькали видения; он внезапно оказался снова в каменной комнате у подножия бамбукового здания, где Сюэ Сянь стоял рядом с ним, невероятно близко к нему, его глаза были полузакрыты, и говорил:
— Ты должен мне больше, чем ты мог себе представить. Сегодня все, что я хочу от тебя, — это твоей крови. Ты отдашь ее мне?
Лицо Сюэ Сяня было окутано чувством зла, а его голос выдавал глубокую ненависть.
Сюань Минь закрыл глаза. Он не отодвинулся и позволил Сюэ Сяню приблизить рот к его шее, чтобы его зубы пронзили кожу, чтобы он мог пролить кровь.
Когда Сюэ Сянь снова выпрямился, из его злой ухмылки капала струя свежей крови, из-за чего его бледное лицо выглядело тираническим.
Сюань Минь молча поднял руку, чтобы стереть пятно крови с его подбородка, но другая рука схватила его в воздухе.
— Тебе снова приснился сон? — спросил его низкий голос.
Сюань Минь внезапно открыл глаза и увидел лицо человека из своих снов, смотрящего на него сверху вниз, хотя без какого-либо зла из прошлого — вместо этого на его лице появилась нежная улыбка.
Сюань Минь запнулся, а затем понял, что он снова видел во сне заклинание Сердце Демонов из тех лет.
Со времен битвы на Берегу Хэйши этот сон преследовал его повсюду, время от времени вызывая уродливую голову в его кошмарах, пока он медитировал, молился или спал, вызывая какой-то непреодолимый страх.
Но по прошествии более чем тридцати лет Сердечные Демоны постепенно появлялись все реже и реже, и за последние несколько лет, он лишь несколько раз мечтал о них. Возможно, еще через год или два он полностью забудет об этом. Кое-что из прошлого все еще цеплялось за него, но, в конце концов, он начал выходить из чувства вины и тоски, которые так долго сковывали его.
Потому что самый важный для него человек все еще был рядом с ним; насколько ему повезет больше?
Сюань Минь некоторое время смотрел на Сюэ Сяня, затем внезапно перевернул его, так что он оказался сверху, и поцеловал Сюэ Сяня с большой страстью.
Когда Сюэ Сянь поцеловал его в ответ, он пожаловался:
— Мы не сможем выйти из дома еще несколько дней…
В конце очередного захватывающего дух завоевания, Сюэ Сянь летаргически прижался к груди Сюань Миня. Рассеянно нащупывая подбородок монаха, он проворчал:
— Мне кажется, я обнаруживаю, что вся твоя серьезность — это фасад. Все, что я сделал, — это воодушевился встречей с кем-то новым, а ты наказываешь меня, заставляя просить меня об освобождении…