Если бы это случилось с здоровым Сюэ Сянем, с его характером «пронзить небеса и сотрясти землю», он бы сказал: «Кчерту эти восемь или девять дверей смерти и жизни!» Сбивайте их одного за другим, и мы обязательно найдем выход! Если это не удастся, я вызову гром и заставлю это место взорваться!
Он был уверен, что если бы он все еще обладал своими способностями, он никогда бы не был побежден этим низкоуровневым трюком.
Но реальность была другой: Сюаньминь был главным а Сюэ Сянь был не более чем маленьким бумажным человечком, спрятавшимся на чьем-то плече.
Он и Сюаньминь едва знали друг друга за шичень — несколько чашек чая. Только из-за этих кратких взаимодействий Сюэ Сянь не мог представить, насколько могущественным на самом деле может быть лысый осел. У него определенно была надменность верховного жреца, и иногда, казалось, он мог блефовать, но Сюэ Сянь еще не видел, чтобы он делал что-то настоящее.
Например: мог ли он вызвать гром и вызвать дождь? Сможет ли он спасти заблудшего призрака-изгоя, такого как Цзян Шинин, и помочь бедному человеку превзойти его? Если бы дело дошло до драки, смог бы он избить обиженную мертвую бабушку? [b]
[b] Мусули формулирует это как «старушку с маленькими ногами, которая, скорее всего, была обиженным призраком». Я выбрал более короткую и резкую английскую формулировку, потому что эта часть должна быть юмористической. Самый главный вопрос заключался в том, сможет ли он избить обиженную умершую бабушку.
И Сюэ Сянь действительно не думал, что Сюаньминь сможет.
Лысый осел поймал Яо, используя случайные куски медного листа.
Сюэ Сянь спросил себя:«Видел ли ты когда-нибудь мастера [с], который захватывал яо, загребая их лопатой?
[c] Мусули использует здесь 高人 (gao1 ren2), буквально «великий/могучий/благородный человек». Поскольку это не название (не используется для прямого обращения к кому-либо), а дескриптор, я решил перевести его, а не транскрибировать.
Сюэ Сянь ответил:«Никогда!
Сюаньминь нахмурился и взглянул на свое плечо, где нэчжан что-то бормотал себе под нос. Тонкий, красивый палец Сюаньминя все еще был прижат к двери перед ними. Открывая другие двери, он старался не издавать ни звука. Теперь они были разоблачены, так что не было нужды красться. Он безжалостно хлопнул дверью.
Узкая малиновая дверь вдруг вылетела и с лязгом врезалась в стену рядом с ней.
Как только Сюаньминь собирался войти внутрь, он увидел, что бумажный человечек размером с ладонь на его плече, казалось, снова стал беспокойным: без единого слова объяснения бумажный человечек теперь сползал по мантии Сюаньминя. Бумажный человечек спустился с высокого места, которое, как он только что назвал, было «лучшим видом», к бедру Сюаньминя. Он повернулся к Сюаньминю и на мгновение молча опустил голову, а затем проследил за швами мантии Сюаньминя, чтобы скользнуть обратно в сумку. Он даже послушно запечатал за собой мешочек.
Сообщение от макушки Сюэ Сяня до подошв его ног было кристально ясным: ты можешь умереть. Я ухожу отсюда.
Сюаньминь: «…»
За этой узкой дверью находился правильный прямоугольный двор с парадным залом на юге и главным залом на севере и коридорами с обеих сторон. Странно было то, что, несмотря на весьма бросающуюся в глаза манеру Сюаньминя открывать дверь, он, похоже, никого здесь не предупредил. Внутри мешочка Сюэ Сянь ждал, стиснув зубы, но не слышал и неуклюжих, шаркающих шагов. Он не мог не высунуть голову из мешка снова.
Во дворе не было ни души — было почти спокойно. Однако они могли слышать слабый звук смеха, доносившийся из прихожей: он звучал как Лю-шие.
Сюэ Сянь уже давно решил, что Лю-шие ему совершенно не нравится. Но ему было весьма любопытно, что происходит в передней.
Пока Сюэ Сянь думал об этом, Сюаньминь переступил порог во двор и начал молча идти по коридору к задней двери парадного зала.
Так как они подходили с черного хода, они не могли видеть, что происходит внутри — их обзор был закрыт большой ширмой перед дверью, который нужно было обходить всем, кто хотел пройти в холл. Сюэ Сянь в панике наблюдал, как этот лысый осел имел наглость перешагнуть через порог и подойти прямо к ширме. Сюаньминь расположился за ширмой, и теперь они могли слышать каждое слово, доносившееся изнутри.
Сюэ Сянь не знал, сколько людей собралось в холле, но слышал только два голоса. Один из них был Лю-шие, а другой принадлежал какому-то его гостю. По интонации и быстроте речи этот гость казался стариком.