Сюэ Сянь посмотрел на эти нетронутые ветки и на кулон из медной монеты, висевший на бедре Сюаньминя.
«Он какой-то таинственный лысый осел», — подумал он.
Сюаньминь выбрал правильный момент, чтобы спрятаться. Как только угол его белой мантии опустился, Лю-шие и его старый друг вышли из задней двери холла. Возможно, из-за того, что в их возрасте уши уже не были такими чувствительными, эти двое мужчин, казалось, действительно не замечали ничего неправильного.
Из-за стены Цзян Шинин увидел силуэт Лю-шие. Хотя он был недоволен, увидев этого человека, он также был сбит с толку. Почему Сюаньминь спрятался, когда увидел шие? Казалось, он вообще не хотел заниматься этим вопросом.
К счастью, у Цзян Шинина был смертельный страх создать неприятности для других: он никогда не говорил вне очереди, не действовал опрометчиво и никогда не делал ничего, что могло бы быть кому-то неудобно. Таким образом, он затолкал все свои вопросы в свой желудок и послушно сжался за стеной, наблюдая, как Лю-шие и незнакомец пересекают двор, направляясь к главному залу.
Как только Лю-шие направился в главный зал, хнычущий голос внезапно закричал: — Папа?
Сюэ Сянь невозмутимо сказал:
— Отлично. Теперь настоящий дурак⁴ здесь. Он точно выбрал правильное время.
[4] Мусули использует 傻子 (sha3 zi), что означает «идиот». Иногда, когда я использую эту сноску, она использует 傻 само по себе, которое является прилагательным, а не существительным, что означает «идиотский».
Действительно, было непонятно, как сюда попал Лю Чун, но он стоял там, под карнизом коридора, и звал Лю-шие:
— Папа.
Первым делом Сюэ Сянь посмотрел на его пальто. «Лю Чун», с которым они столкнулись ранее у двери смерти, был одет в пыльно-красную мантию, но тот, кто сейчас был в коридоре, был одет в голубовато-серое пальто — такой же наряд, в котором он был до них. Он тоже попал в ловушку этого массива.
Сюаньминь вышел из-за стены. Двигаясь так быстро, что Лю-шие едва мог заметить это, монах большими широкими шагами подошел к Лю Чуну и схватил его. Прежде чем Лю Чун успел вскрикнуть от удивления, Сюаньминь начал тащить Лю Чуна за собой к узкой двери. К счастью, этот средний двор был довольно маленьким, так что все это произошло в мгновение ока.
Лю-шие, потрясенный в главном зале, пришел в себя. Его лицо обмякло, и он начал маршировать к ним.
Хорошо, что Сюаньминь так быстро отреагировал. Он уже был за дверью.
Монах захлопнул узкую дверь, и Цзян Шинин инстинктивно запер дверь за собой.
Но затем Цзян Шинин поднял голову, чтобы взглянуть на сбитого с толку Лю Чуна,⁴ и внезапно воскликнул: «А?»
Сюаньминь отпустил Лю Чуна, как только они вошли в дверь. Сюэ Сянь посмотрел на него и подумал:«Этот лысый осел выглядит тощим, но его хватка чертовски сильна». Лю Чун не сделан из бумаги, как Цзян Шинин, и его рефлексы медленны, поэтому его трудно заставить правильно сотрудничать. Но Сюаньминю все же удалось протащить его сюда. Насколько он силен?
Сюаньминю не нужно было смотреть вниз: даже боковым зрением он мог видеть, как нэчжан смотрит вверх и смотрит на него. О чем тот думал сейчас?
В любом случае, он определенно был не в духе.
Не выдавая ни намека на эмоции на лице, Сюаньминь переместил руку к бедру и прикрыл это уродливое «загляденье для воспаленных глаз», но затем Сюэ Сянь обеими своими маленькими ручками отбился от него.
"Какого хрена?" подумал Сюэ Сянь. "Кто позволил тебе прикоснуться к голове дракона? Как ты смеешь?"
— Е-его родинка поменялась местами! — крикнул Цзян Шинин, указывая на Лю Чуна. Но затем он внезапно почувствовал себя грубым, указывая прямо на других. Смущенный, он убрал руку и неловко посмотрел на Сюаньминя.
Рука Сюаньминя, которая сражалась с Сюэ Сянем, теперь замерла.
Тихим голосом Цзян Шинин спросил:
— Разве раньше он не был слева? Почему сейчас он справа?
--
Автору есть что сказать:
Написание этого заставило меня почувствовать себя немного испуганным, так что… поэтому я закончу на этом.
--
12. Пустой жернов (III)