Без трости ее наклонное тело выглядело еще более деформированным. Левая сторона ее тела сгорбилась даже больше, чем правая. Только с опорой на ручку жернова она могла стоять.
«Какое беззаконие…» — пробормотал Сюэ Сянь.
В своей бессмертной жизни у него не было родителей и не было глубокого понимания кровных родств. Но после того, как его заставили провести полгода в царстве смертных, он, по крайней мере, знал основы.
— Этот советник Лю действительно бесстыжий. Как сильно нужно ненавидеть свою собственную мать, чтобы сделать что-то столь бесчеловечное!
Услышав это, Сюань Минь посмотрел вниз и бросил на него широкий взгляд, что усилило сдерживаемое разочарование Сюэ Сяня. Подняв подбородок, он посмотрел в ответ, но по-прежнему выглядел устрашающе, как ни старался.
Этот Древний закатил глаза, и после некоторого размышления возникла новая идея.
До макушки!
Как человек спонтанных действий, который делал все, что хотел, Сюэ Сянь, не теряя времени, цеплялся за монашескую мантию Сюань Миня и поднимался намного быстрее после прошлого раза, достигнув передней части своей мантии в мгновение ока.
Как только он собирался подняться на следующий уровень, из двери раздался резкий крик.
— Аааа! Не трогай меня, не трогай меня! Помогите помогите
Голос был резким и громким, как будто кто-то увидел привидение.
Это было оглушительно громко и неприятно и так потрясло Сюэ Сяня, что он вцепился в пустой воздух, упав с груди Сюань Миня лицом на землю в довольно неэлегантной позе приземления.
Смущенный Сюэ Сянь не хотел никого видеть после того, как приземлился на пол, его четыре когтя были жесткими и неподвижными, как будто он упал насмерть.
Сюань Минь проигнорировал крики за пределами дома, просто присел на корточки, чтобы посмотреть на бумажного человечка, лежащего на земле, и монотонно спросил:
— Ты не собираешься вставать?
Сюэ Сянь продолжал притворяться мертвым.
Сюань Минь осторожно постучал по плоской головке листа бумаги:
— Тогда я сожгу его.
Закончив свои слова, он фактически зажег спичку. Крошечное пламя раскалило бумагу.
«…» Сюэ Сянь сказал приглушенным голосом:
— Ты не пощадишь? Или у тебя все нет чувства?
Пальцы Сюань Миня остановились, как будто он что-то вспомнил. Выражение его лица на долю секунды смягчилось, а затем он покачал головой. Размахивая спичкой, чтобы погасить крохотное пламя, он поднял ногу бумажного человечка и тихо отругал:
— Ты еще будешь лазить?
Сюэ Сянь, вероятно, все еще чувствуя стыд, закрыл лицо двумя руками, когда его подняли вверх ногами. Тем не менее, ему удалось выплюнуть возражение:
— Подними свою задницу!
Как только этого ублюдка положили обратно в сумку, неуклюжие шаги послышались глухие шаги и выбежали из дома.
Он пошевелил рукой, только чтобы увидеть, что болван Лю Чун смотрит в его сторону с пустым выражением лица. Он только что сбежал из массива, его синие мантии разорваны во многих местах, обнажая хлопковые пломбы. Кто знает, через что ему пришлось пройти?
Его лицо сморщилось, глаза покраснели. Он открыл рот, чтобы поговорить с Сюань Минем. Однако, прежде чем он смог заговорить, его взгляд скользнул мимо бабушки Лю, которая держалась за жернов для поддержки, и он замер.
— Ба… бабушка? — нерешительно спросил Лю Чун. Возможно, это было потому, что его все еще пугала иллюзия бабушки Лю в массиве, но он вздрогнул и не осмелился подойти ближе.
Бабушка Лю взглянула на него безжизненными глазами, и слезы сразу же потекли по ее лицу. Взяв жернов, она махнула рукой Лю Чуну и вздохнула:
— Чун-эр, что случилось с твоей одеждой?
Лю Чун отбросил всю свою вину на задний план, как только услышал ее тон. Он бросился к ней с красными глазами и опустился на пол на колени, пытаясь схватить бабушку Лю за руки.
— Бабушка, а почему ты стала ниже ростом? Почему я не могу тебя обнять?
Жернов слишком долго истощал старую женщину, и она стала вдвое меньше обычного пожилого человека, отчего она казалась исключительно сморщенной и жалкой.
Она смахнула его и сверкнула подавленной улыбкой Лю Чуну.
— Бабушка старая, а когдаБабушка старая, бабушка съеживается. Что касается удержания, то давай больше не будем держаться…
— Бабушка, почему ты не… почему ты не навестила меня? Я сложил так много бумажных слитков. Разве ты не говорила, что, сложив их, записав свое имя и сжёг, ты приедешь и возьмешь их? Я… я складывал их каждый день, каждый день сжигал, но никто не приходил ко мне в гости. Почему не приехала ни разу? Я хочу послушать, как ты говоришь, я хочу поговорить с тобой, но я никогда тебя не вижу, и я… я забыл, что хотел сказать…