Мы — ядро.
Поэтому, когда что-то не так, это касается не только нашей семьи, но и всей страны.
— Расскажи мне, что происходит. — Я был на взводе. Последние несколько дней были сущим адом. Сегодня воскресенье, и мне кажется, что я уже почти не успеваю в школу. Работа на благо семьи, тренировки, долбанные мысли об этой чертовой девчонке... мои мысли разбегаются, и школа — последнее, о чем я забочусь.
А теперь она, кажется, рядом. За каждым углом. Ходит по всем коридорам. Сидит на каждом стуле. Она там, и кажется, что я не могу от нее убежать. Как бы я ни старался.
Не знаю, что в ней такого, но этот отчаянный взгляд в ее глазах не выходит у меня из памяти. Мне плевать на ее отчаяние и на то, что она умоляла меня помочь ей, когда мне на нее наплевать.
Я просто хочу, чтобы ее жалкое лицо стерлось из моей памяти.
— С чего ты хочешь, чтобы я начал? — спрашивает Анджело, не выпуская изо рта сигару. Из кончика сигары вырывается струйка дыма, и он затягивается, кончик становится красным, прежде чем он вынимает сигару изо рта и кладет ее в пепельницу.
Они все такие чертовски официальные в своих костюмах, и мне хочется присыпать пеплом его сигарету на лацкане, чтобы посмотреть, как он отреагирует.
— Почему существует больше одной проблемы? Что, блять, происходит, и почему я только сейчас об этом узнал? — огрызаюсь я.
Мой отец, Дрого, скользит рукой по темному деревянному столу и похлопывает меня по руке.
— Я не считал нужным никого оповещать, пока не понял, как все это будет происходить и как далеко зайдет.
Я отдергиваю руку, ненавидя его прикосновение и эмоции. Он знает, что мои эмоции ненормальны, не похожи ни на чьи другие, поэтому его потребность показать мне свою привязанность изматывает.
— Но они зашли далеко, и теперь нужно решить множество проблем. И мы все знаем, что заботиться о них буду, блять, я.
— Не обязательно, — говорит мой брат, Габриэль, сидя рядом с Маттео. — Не будь таким долбаным придурком, Кай. Они делают свою работу.
Я откидываюсь в кресле, складываю руки на животе и морщусь, когда они задевают мой рубец, все еще нежный и заживающий.
— Блять, просто ближе к делу.
Отец окидывает меня взглядом.
— Сначала по порядку о делах. Возникла проблема с ирландцами. Они устраивают хаос в Нью-Йорке, и это вызывает задержку с поставками в Канаду.
Я пристально смотрю на него.
— Пошлите кого-нибудь туда, чтобы разобраться. — Я не понимаю. Это возможная проблема, которая еще даже не до конца раскрыта. Почему они мочатся? Мы уже имели дело с пограничным патрулем. В худшем случае мы просто заплатим им за проезд.
Дядя Марко наклоняется вперед, упираясь локтями в стол.
— Последний месяц у нас там кто-то есть, Кайлиан. Они не находят ничего необычного. Наши парни из пограничного патруля — чертовы идиоты. Они ничем не помогли. Ирландцы устраивают разборки с ними и канадцами. — Он проводит пальцами по столу, глядя на меня. — Джек О'Клэр отказывается работать с нами. Он делает это специально.
Я сужаю глаза.
— Почему?
Отец поправляет пиджак, откинувшись в кресле.
— Потому что, Кайлиан, мы номер один в Соединенных Штатах, и я могу гарантировать, что они хотят завладеть этим. Их бизнес по отмыванию денег не имеет ничего общего с нашим, и я думаю, они считают, что если они будут достаточно мешать нам, то мы прогнемся под них.
Габриэль смеется.
— Чертовы идиоты-ирландцы.
Я моргаю, не понимая, почему слышу об этом только сейчас.
— И какие у нас планы? Ты передал сообщение О'Клэру?
— Я передам сообщение после этой встречи. Посмотрим, не откажется ли он нанести нам визит.
— А если он откажется? — Маттео наклонился вперед, его глаза горят. Он хочет охоты. Он жаждет действий. Он слишком голоден, настолько, что я боюсь, что однажды он сам себя испортит.
— Тогда нам придется навестить его. — Анджело хихикает.
Мой отец вздыхает.
— Это не единственная проблема. Этот серийный убийца в городах привлек внимание всей страны. Появились ФБР и ЦРУ. Чертова Национальная гвардия. Это худшее время для того, чтобы серийный убийца бегал по улицам Орегона.
Дядя Марко бросает мне газету. Я хватаю ее в воздухе, открываю, и на первой странице оказывается изображение лба. Остальные части лица и тела полностью размыты, но на лбу видны очертания ворона.
Рана выглядит знакомой. Я видел ее раньше. Несколько лет назад, когда в Калифорнии был какой-то серийный убийца. Это было чертовски безумно, но они поймали парня. По крайней мере, мне так показалось.
Я показываю на кровавый контур.
— Это не может быть он, верно? Настоящий парень в тюрьме?
Марко кивает.
— Да. Это подражатель.
Я просматриваю статью, выхватывая из размазанных чернил кусочки, которые имеют хоть какое-то значение.
— Жертвы — молодые женщины, моложе тридцати. Все темноволосые. Все живут в Сиэтле и его окрестностях. Все одинокие, незамужние. Все подверглись сексуальному насилию. Ни подозреваемых, ни зацепок. — Я шлепнул газету на стол и провел руками по волосам. — Ну и какого хрена?
— Есть много сходств, но есть и много различий. Этот парень более неряшлив, чем первоначальный убийца, — говорит дядя Анджело.
— Я хочу, чтобы ты нашел того, кто это делает, Кайлиан, и избавился от него, — твердо говорит мой отец.
— Мы позаботимся о кризисе на границе. А ты найди этого подражателя Убийцы Кроу и сделай с ним все, что захочешь.
Я смотрю на своих братьев, и их возбужденные глаза почти смеются. Я не понимаю, в чем тут юмор, но позволю им повеселиться.
Эмоции — это то, чего я не понимаю.
Я слышу скрежет в дверь, ручка поворачивается, и дверь медленно открывается, когда в нее просовывается нос Роско.
Он входит, бросает на меня короткий взгляд и направляется в угол, чтобы лечь. Я нашел себе партнера в лице собаки. Не тот, кто хочет, чтобы его ежедневно обнимали и гладили. Он хочет знать, что со мной все в порядке, и я делаю то же самое для него. Мы составляем друг другу компанию, когда в наших мыслях нет ничего, кроме уединения.
— Я найду его. — Я отталкиваюсь от кресла, встаю и сжимаю челюсть, пока мои импровизированные швы растягиваются от перемены положения. Пора снимать их сегодня вечером, что само по себе будет нелегко.
Я доволен смертью этого ублюдка. Он был просто пустой тратой времени и дерьмовым бойцом. Любой, кто берет с собой оружие, вовсе не боец, а тот, кому нужно спрятаться за пулей или металлом. Чертовы неудачники.
— Я знаю, что ты сделаешь это, Кайлиан. Куда ты теперь направляешься?
Я бросаю взгляд на Роско, щелкая пальцами. Его короткая дремота быстро прерывается, но он тут же переходит на мою сторону, готовый к следующему приказу.
— Я отведу Роско к воде.
В данный момент мне больше ничего не нужно. Тишина и отсутствие всего остального.
Мне нужно выкинуть ее из головы.
Они все кивают, понимая, что слишком много всего, и я не смогу сосредоточиться. А если я не смогу сосредоточиться, то не смогу выполнять свою работу.
— Увидимся позже, ребята, — говорю я братьям. Они кивают, и я выхожу, а Роско следует за мной по пятам.
Я подъезжаю к заброшенной дороге, к тайному оазису, который я нашел в прошлом году. Об этом месте мои братья знают немного, но сами они здесь никогда не бывали. Кроме меня и Роско, никто не бывал. Я нашел его, когда перенес сюда убийство в прошлом году.
В извращенной игре в пятнашки я позволил ему бежать со связанными за спиной руками. Он был идиотом, бежал, врезаясь в дерево за деревом, пока я не поймал его и не проткнул оба легких своим клинком, а затем перерезал ему горло. Он истекал кровью, и кровь забрызгала меня и Роско.
Потом я поднял голову и увидел водопад, прижавшийся к склону горы, и бассейн с водой, прозрачнее которой я никогда не видел. Так и должно было случиться, и я, раздевшись догола, вошел в воду, которая оказалась теплее, чем я ожидал. Роско бросился за мной, и мы пробыли в воде несколько часов, пока не зашло солнце и вода не остыла.
В тот день мы очистились. От крови и всего хаоса в нашей жизни.
Я не думал, что вернусь, пока не вернулся. Я возвращаюсь снова и снова, и теперь это стало обычным делом. То, от чего мы не можем оторваться. Это место, где эмоции не нужно препарировать, а слова не нужно произносить.