— Я был в родильном зале. Я видел, как Джулиана появляется на свет, и это было самое невероятное чудо. А на следующий день была выездная игра. Но когда вернулся в больницу, чтобы навестить их, их уже не было.
Я пытаюсь контролировать свои эмоции, чтобы он не увидел выражение ужаса на моем лице.
— Я запаниковал. Везде их искал. Звонил матери Джулианы — Рейчел — и писал сообщения в течение двух дней. Затем к моему дому доставили письмо. Рейчел хотела денег в обмен на Джулиану.
— Ты, должно быть, шутишь?
— Рейчел никогда не собиралась ее оставлять. Обманом выманивала из меня деньги.
— А если бы ты не хотел, чтобы она сохраняла ребенка, когда впервые пришла?
Он сдерживает слезы.
— Прервала бы беременность и, вероятно, попыталась бы обмануть кого-то другого.
— Сколько ты ей дал? — шепчу я.
— Я хотел во что бы то ни стало забрать у нее мою маленькую девочку.
— Сколько, Алекс?
— Полмиллиона.
Я втягиваю воздух, не в силах сдержаться.
— Эта чертова психопатка ушла безнаказанной с полумиллионом долларов?
Он пожимает плечами.
— Я бы отдал все, что она попросит, только чтобы держать Джулиану на руках.
Иисус Христос. Бедняга.
— Почему ты не пошел в полицию или не нанял адвоката?
— Мне было стыдно. Я чувствовал себя идиотом. И никто бы никогда не поверил, что женщина может воспользоваться таким большим парнем, как я, — он качает головой. — Я был таким чертовски глупым.
— Ты не глуп. Эта сука заслуживает того, чтобы ее сбил автобус. Черт, давай найдем ее. Я сделаю это сама.
Один уголок его рта приподнимается.
— Спокойно, крошка.
Я кладу голову ему на плечо и глажу по голове.
— Я знаю, что у тебя не было бы Джулианы без этого куска дерьма, но ненавижу, что в ней есть ее ДНК.
Он мычит в ответ.
— Знаю, что в твоей жизни были события, которые сделали трудным доверие людям, особенно мужчинам. Но я хочу, чтобы ты знала, что просто потому, что так было всегда, не значит, что будет и дальше. Не все хотят причинить нам боль. У тебя есть Кэссиди, а у меня друзья. Мы создали небольшой круг людей, на которых можем положиться. И надеюсь, со временем ты увидишь, что можешь рассчитывать и на меня тоже.
Я не знаю, что сказать, поэтому закрываю глаза и позволяю его словам проникнуть в сознание, пока Алекс продолжает:
— Я знаю, что ты гордишься своей независимостью, и не пытаюсь лишить ее. Просто хочу облегчить тебе жизнь. Иногда можно принимать помощь — такую, которая не связана ни с какими обязательствами.
Я вздыхаю и провожу пальцами по шелковистым кудрям на его затылке.
— Пожалуйста, скажи, что у тебя есть какое-нибудь странное уродство, например, хвост или третий сосок. Или, может быть, хранишь обрезки ногтей на ногах в банке.
Он моргает.
— Что?
— Ты не можешь быть таким идеальным.
Он запрокидывает голову, смеясь.
— Значит, ты надеешься, что я собираю обрезки ногтей на ногах? Это заставило бы чувствовать себя лучше?
Я морщу нос от отвращения.
— Нет, но я просто хочу выяснить, что с тобой не так.
— Может, со мной все в порядке. Может, я просто нормальный парень.
Я качаю головой.
— Быть такого не может.
Он притягивает меня ближе.
— Думаю, ты пытаешься найти во мне недостатки, чтобы перестать испытывать притяжение.
Я закатываю глаза.
— Я не испытываю притяжение. Просто терплю тебя.
Его грудь сотрясается от смеха, прижавшись к моей.
— Еще как испытываешь..
Мне не нравится, что он видит меня насквозь. Он мне нравится. Как личность. Как кто-то, кого я считала бы другом. Как кто-то, кому могу доверять.
И это чертовски пугает.
Я отступаю и дергаю его за локоть.
— Пошли, Большой Парень. Давай уйдем, пока ты не стал еще более самоуверенным.
Мы выходим из музея и направляемся к выходу. Толпа, еще более многочисленная, чем прежде, ожидает нас.
— Пока идем к машине, я буду отвечать на вопросы, — говорит Александр. — Ты можешь просто улыбаться и здороваться, если будет комфортно. Или держаться за меня и не обращать внимания.
Я засовываю руки в пиджак, который он держит для меня, и оглядываю толпу.
— Я могу поздороваться.
Александр берет меня за руку и машет охраннику.
— Спасибо, Билли.
— Всегда пожалуйста, мистер Крум. Удачи вам.
Как только мы выходим, вспышки камер и крики оглушают.
Александр одаривает папарацци ослепительной улыбкой и машет свободной рукой.
— Хорошего вам вечера.
— Крум Кейк, кто эта девушка? — кричит кто-то.
— Это моя девушка, Ария, — он смотрит на меня и улыбается еще шире. — Разве она не прекрасна?
Вопросы начинают сыпаться на нас еще громче, пока мы спускаемся по лестнице.
Я стараюсь держать голову высоко и улыбаться, но вспышки такие яркие, что ничего не вижу.
— Поцелуетесь для камеры? — кричит еще один мужчина.
Сейчас идеальный момент для поцелуя на публику. Александр смотрит на меня, губы трогает легкая улыбка. Взгляд перебегает с моих глаз на губы. Я сжимаю его руку, готовясь устроить представление, словно мы животные в зоопарке.
Но он не целует меня.
Вместо этого подводит к пикапу и усаживает внутрь.
Досада поглощает, но я подавляю ее. Не хочу целоваться на камеру; дело в том, что у Александра наконец-то появился повод поцеловать меня, но он решил этого не делать. Наверное, по истечение фиктивного брака, он так и не коснется моих губ.
На протяжение всего пути до моего дома мы молчим, и как только Сэм останавливается, я выскакиваю из машины и бросаю быстрое «Спасибо за вечер» через плечо.
— Ария, подожди, — Александр выскакивает следом, пока я быстро иду по тротуару к лестнице.
— Я прекрасно провела время. Давай просто оставим все так...
Он хватает меня за запястье и разворачивает.
— Я не хотел, чтобы наш первый поцелуй был таким.
Таким. Перед папарацци.
— И почему же?
— Потому что хочу, чтобы он принадлежал только мне, — Алекс касается своим носом моего. — Потому что мечтал поцеловать тебя с первой встречи, — он берет мое лицо в свои ладони. — Потому что не хочу, чтобы ты думала, что я делаю это для камер.
Борюсь с бешено колотящимся сердцем.
— Сейчас нет камер.
Его взгляд падает на мои губы.
Я затаиваю дыхание, ожидая, что Алекс сделает первый шаг — мне нужно, чтобы инициатива исходила от него.
И тут его губы накрывают мои.
Огромная рука скользит по моей талии, притягивая ближе, в то время как другая опускается на затылок, погружая пальцы в мои волосы и удерживая. Его язык проникает между моих губ, вытесняя весь воздух.
Все, что я могу — сжать рубашку в кулаке и попытаться совладать с ним, туфли едва касаются пола, я полностью во власти его желаний. Все тело оживает — кожа пылает, а между ног пульсирует. Могу честно сказать, меня никогда не целовали с таким пылом, с такой страстью.
Собственнически.
Я беру обе его руки и провожу к своей попке, давая понять, чего хочу, и даруя позволение, в котором, как я знаю, Алекс нуждается. Он стонет мне в рот, сжимая ладони и прижимая меня к стене здания. Я поднимаю ноги и скрещиваю лодыжки вокруг его талии, пока он поднимает меня, не обращая внимания на то, что я в платье или что кто-то может нас увидеть. Единственное, на чем я могу сосредоточиться, это то, что этот огромный, прекрасный мужчина целует меня, словно его жизнь от этого зависит.