— Даже и не знаю, — проговорил Конрауд. — Я тут перебирал старые отчеты и решил узнать, не беседовали ли вы с неким Энгильбертом. Ничего такого я не обнаружил, но подумал, что, может, эти подробности в материалы дела просто не попали. Он выдавал себя за экстрасенса, или ясновидящего, ну или как это называется? Не помните такого?
— Помнить-то помню, но не по поводу того расследования. Это ведь его труп обнаружили в Сюндахёбне? Только тогда кто-то и вспомнил, что во время войны он водил дружбу с твоим отцом. Они вместе занимались какими-то темными делишками, верно?
Кивнув, Конрауд рассказал, что недавно беседовал с дочерью Энгильберта и выяснил, что его нашли мертвым всего несколько месяцев спустя после того, как зарезали отца Конрауда.
— Они наживались на вере людей в потусторонний мир.
— В потусторонний мир? — с сомнением переспросил Паульми. — По-моему, в таком направлении расследование никогда не велось.
— Я подозревал, что перед смертью отец принялся за старое. А у дочери Энгильберта появилась информация, что они, вероятно, снова стали работать вместе.
— У нас, однако, на этот счет ничего не имелось, — сообщил Паульми.
— А такая версия вообще рассматривалась?
— Нам было ничего не известно о связи Энгильберта с твоим отцом, если не считать их альянса в годы войны, — ответил Паульми. — Тот тип упал в море — может, случайно, а может, и намеренно. По крайней мере к твоему отцу тот случай не имеет, на мой взгляд, никакого отношения — если тебя именно это волнует.
— Даже и не знаю, что меня волнует. Я просто подумал, что имело бы смысл получше с этим делом разобраться. Если они и правда снова взялись вместе прокручивать свои прежние махинации, возможно, появится некая новая линия расследования.
— Жена Энгильберта полагала, что тот время от времени околачивается в районе порта. Вернее, поднимается на борт кое-каких суден. Вроде как у него были знакомые, которые обеспечивали его спиртным. Она считает, что муженек, возможно, оступился, когда спускался с очередной лодки на причал, но свидетелей тому не было. По крайней мере к нам никто не обращался. Пара-тройка рыбаков, что ходили в море на траловый лов, общались с этим Энгильбертом, но они и понятия не имели, что с ним произошло.
— Значит, в связи со смертью моего отца его никогда не упоминали?
— Когда твой отец умер, мы, как я и говорил, попытались побеседовать со всеми, кто его знал, ну или хотя бы о нем слышал, — ответил Паульми. — Нет, во время расследования имя Энгильберта ни разу не всплывало.
— Из разговора с его дочерью мне показалось, что смерть моего отца его очень расстроила, — заметил Конрауд. — Не просто расстроила, а даже привела в смятение.
— Ну, мне-то об этом ничего не известно. Вы давно с ней общаетесь?
— Встречались пару раз.
— Значит, ты все-таки решил разобраться, что к чему? — спросил Паульми с улыбкой, будто всегда знал, что рано или поздно Конрауд обязательно вернется к давнему происшествию.
Последний, однако, пропустил эту реплику мимо ушей.
— А больше в тот период не происходило ничего необычного? — поинтересовался он. — Что-нибудь такое, что потребовало вмешательства полиции? Самозванцы от ясновидения? Случаи насилия? Необъяснимая смерть?
— Да нет, — задумчиво вымолвил Паульми. — Ничего такого, что сравнилось бы с убийством твоего отца. К счастью, убийства у нас редкость — и сейчас, и тогда. Нет, ничего не припоминаю.
— А какие-нибудь странные происшествия?..
— Нет… А что ты подразумеваешь под словом «странные»?
— Ну не знаю. Что угодно.
— Пожары, например?.. Был на моей памяти такой случай — как раз в те годы. Тогда еще погиб один старичок. Причиной возгорания была газовая плита. Тебя что-то такое интересует? Ну и самоубийства случались, к сожалению. Уж не без этого. А еще… девочка в Тьёднине утонула.
— Девочка?
— Да, двенадцати лет.
— Она что, провалилась под лед?
— Нет, это случилось в конце лета. Видимо, она уронила в озеро куклу и попыталась ее достать.
— Вот как?
— Да, труп обнаружили прямо под мостом. Вот тебе необъяснимая смерть — свидетелей же не было. Но это ведь никак не связано с твоим случаем. Совершенно никак.
10
На обратном пути в Рейкьявик Конрауд пытался дозвониться до Марты, но она не ответила — возможно, у нее как раз была планерка. Он испытывал угрызения совести из-за того, что до сих пор не связался с бабушкой и дедушкой Данни, но заявиться к ним безо всякой информации у него не хватало духа, поэтому он надеялся узнать у Марты последние новости о расследовании. Вообще-то, встречаться с пожилой парой ему совсем не хотелось, но он понимал, что сделать это необходимо хотя бы из чувства долга. В таких ситуациях Конрауд всегда терялся — становился косноязычным и не мог подобрать слова участия и поддержки людям, которых практически не знал. Он даже не представлял, как начнет с ними диалог. Он подумал было заехать по дороге в цветочный магазин, но потом отказался от этой мысли: в конце концов для него это всего лишь визит вежливости, после которого какое бы то ни было общение между ними сойдет на нет, — по крайней мере со стороны Конрауда.