— Я жил в Зазимье, — заговорил колодезный, так и не показавшись. Он говорил медленно, с трудом выговаривая слова. Будто пережевывая камни, еле сдерживаясь чтобы выплюнуть их мне в лицо. Да, нечистый говорил именно со мной. — Небольшая деревушка у леса. Ты не знаешь где, городской. Я, жена моя, три дочки русалки, отец водяной. Мы дружили с местными. Вода в моем колодце всегда была кристально чистая и невероятно вкусная, такой не найти на тысячи километров в округе. В озере была рыба, в лесу мои девочки садили грибы и ягоды — все для людей. Все для того чтобы они улыбались. А потом вы начали войну.
— Вообще-то, — начал я, — первыми начали…
— Молчи!
Струя воды из колодца взметнулась вверх и хлестнула меня по щеке как плетка, окатив водой вдобавок.
— Молчи и слушай, гад!
Я промолчал.
— В моё, в наше озеро самолеты скинули восемь тонн глубоководных бомб, чтобы достать Водного Царя. Они думали, что в Зазимье его секретный штаб, дураки. Никого там не было. Кроме моей семьи. Они все погибли. Все кроме нас двоих.
— Мы знаем и скорбим, — вмешался Касьян перед тем как я что-то успел сказать, — все мы пережили свои трагедии. Пришло время мира. Война закончилась.
— Я знаю, Касьян Мудрый, но никто не заставит меня больше общаться в этом разрезе со злобным людским племенем.
Наступила тишина, только работала негромко машина вдалеке, светящая фарами пока еще аккумулятор не посадила.
— Я поговорю с тобой, Касьян когда человек уйдет.
Касьян повернулся ко мне и развел руками.
— Игорь, я тебе не начальник. Просто хочу попросить. Пойди к машине и сядь там, отдохни. Можешь покурить — должны быть еще сигареты в бардачке. Я знаю ты куришь. («Э», — сказал крестоносец недовольно) Не обижайся, парень-консультант, это ради общего дела.
— Ради детей, — сказал я.
— Точно так, ради детей.
Я еще раз посмотрел на пару из колодца и молча развернулся. Гордость — гордостью, а детки где-то спрятаны и надеюсь еще живы. Пусть только не подскажет где и тогда я постараюсь вспомнить, что на войне делали с колодцами и их обитателями.
Пришлось вернуться к машине и я очень старался не оглядываться и не прислушиваться к тому, что там происходит.
Открыл дверцу спереди, уже не стесняясь порылся в багажнике и достал сигарету из пачки. Ну а что, шеф разрешил, а у них сигареты неплохие. Там же была зажигалка, я подкурил и бросил все на место. Захлопнул дверцу и не оборачиваясь (хотя заметил силуэт, высунувшийся из колодца над которым склонились несколько теней) и встав у задней дверцы курил растягивая удовольствие медленно, но большими затяжками.
Интересно, как там отец и что я буду ему рассказывать когда вернусь домой?
У колодца о чем-то негромко разговаривали. Как же мне хотелось сейчас оказаться там, ведь не вытянут нормальный допрос — заговорит он их там: нальёт водички, как раз его специальность, и убедит в своей непричастности и вообще он лилия на воде. «Мы же все свои, вы понимаете, по-братски? А этот чужак у машины он не наш, кого вы слушаете? Какие сны? Он вместе с Крюковым детей и порешил».
Я аж поёжился. А ведь и точно сейчас может им такого навешать, что я в подозреваемых окажусь. Касьян хоть и умный, но наивный, как жук, а злой как носорог в ярости. Я прислушался, так что левое ухо заболело. Нет, это не ухо. Это спина, в позвоночник кто-то яростно тычет твёрдым.
— Попробуй только обернись или начни шуметь, как останешься парализованным до конца своей жизни в тюряге, предатель.
Это был пистолет. И до боли знакомый голос. И много теней вдруг зашевелилось вокруг.
Тени
Весело. Это было неожиданно. Даже покурить нормально не дали.
— Садись в бус, пацан и не думай ничего нажать — пожалеешь любитель нечисти.
Я послушался и усевшись на заднее сидение подвинулся к окну. В машину влез он. Инспектор по делам Особенных Завозный. Одетый в черной, как супер секретный агент и с пистолетом, который смотрел мне в живот.
— Ну, что, пацанчик, я ведь предупреждал. Даже просил не связываться с этими, а нам помогать и вот результат. Плохо тебе будет пацанчик в самое ближайшее время.
Выражался он конечно намного хуже, тяжело дышал и нервно жевал, распространяя запах апельсина. Пистолет держит неправильно, положил на колено дрожащую руку — так можно и случайно вальнуть.