— Скажи пусть он остановится! — крикнул Завозный, — скажи пусть остановится или мы начнем стрелять!
— Это всего лишь ребенок, уберите оружие. Если что с ним случится, то я могу передумать.
Парень не будь дурак замедлился и к нам подходил на цыпочках, осматривая человеческую толпу, увидел меня, отвернулся и подошел к своим.
— Касьян Справедливый, остановитесь. Не нужно войны! Дети вернулись.
— Что?
— Все малыши вернулись в свои дома. Я уже сообщил родителям и они поспешили назад. Остальные ждут твоего приказа, но воевать никто не хочет. Детей никто не тронул. Пусть родители убедятся, поговорят, но главное что дети в порядке.
— Целы?
— Да.
— Хорошо.
— Минуточку, — подал голос Завозный и выдвинулся вперед, уже не прикрываясь щитами, — а наши дети? Как же наши?
Тот же мясник хотел крикнуть что-то, но промолчал с застывшей в замахе рукой, в глазах у него была надежда, слабая, но если бы Яцек её разрушил не бывать миру.
— И ваши вернулись. Точно знаю. Позвоните своим родным, вместо того чтобы к драке готовиться.
В темноте вдруг зазвенел будильник, громко и пронзительно как утренний петух, вызывая испуг и ненависть к своей тушке на заборе. Мясник вздрогнул и полез в карман, достал телефон и прижав его к уху отошел в сторону уже не обращая внимания ни на кого. Следом зачирикал звонок у таксиста, завыла сирена из трубы военного на пенсии, поп мелодия дала жару у академика на пенсии и все „аллокали“, охали и начинали что-то говорить с просветленными лицами. Будто солнце взошло над входными воротами кладбища несмотря на полночь.
— Я так понимаю, — медленно произнес Касьян.
— Что там у вас? — рявкнул полицейский перебивая его, — Ну?
— Жена звонила, — выкрикнул кто-то из толпы, — сын вернулся. Живой и здоровый.Только не помнит ни хрена где был. А так нормальный. Гулял, говорит.
— Ага, — сказал инспектор, — у наших значит провалы в памяти.
— Особенные дети тоже не помнят где были, — ответил Яцек.
— Напомню, что делить на наших и не наших запрещено по закону, инспектор.
— Не указывай мне Касьян, — уже неуверенно пробормотал Завозный, — даже не знаю, что и делать.
— Командуй расходиться людям и УНС отменяй, тем более они не сильно спешат. Все хорошо, что хорошо закончилось.
— Ерунда какая-то, — рявкнул голос над ухом и я вздрогнул увлеченный подслушиванием разговора. Отец решил высказать свое супер ценное мнение и встал в полный рост. — А как же похищение? А где были дети и что с ними делали? Почему вы к колодцу приперлись? И причем здесь Федька Крюков? Мы так все и оставим будто ничего и не было, инспектор? Херня!
— У сынка спрашивай, — махнул рукой в мою сторону Завозный, — он в нечистотах завяз как в колодце…
Вой прервал его на полуслове, оглушил всех вокруг и я зажал уши опасаясь оглохнуть, потому что сама земля будто поднялась на дыбы и вопила истерично „ЧТО?!!!“
Отец упал на колени, мент отскочил и тоже согнулся мордой в землю и только нечистые расступились открывая вид на взбесившийся колодец, а точнее на водянку, кричавшую в темноту.
— В нечистотах? В колодце? Как ты назвал нас, обычка?
За ее спиной поднялись три струи, широкие и крученые как щупальца гигантского кальмара. Колодезный юркнул вниз, только его и видели. Жена осталась одна против всех.
— Спокойно! — кричал Касьян, пытаясь победить врага на его поле и у него ничего не выходило, — Спокойно, водянка. Да что с тобой! Это просто слово!
— Это просто слово?
Щупальце ударило горизонтально и вода брызгами накрыло солидную площадь, когда я протер глаза и высунулся, то инспектор по делам Особенных завис над землей, обвитый вокруг пояса водным щупальцем как петлёй, болтал ножками, кричал и умудрялся не падать вниз. Второе щупальце ударило в крестоносца, но тот одним быстрым движением отсек кончик не меньше полуметра и ведро воды вылилось на песок, как кровь.
— Это просто слово?
Третье щупальце схватил второй крестоносец и боролся с ним. Касьян стоял спокойно, не дёргаясь и пытаясь успокоить обезумевшую бабку, но получалось не очень. Полицейский болтался бесполезным грузом, двое крестоносцев пытались скрутить водяную стихию, а Касьян о чем-то думал. Наши даже не попытались прийти на помощь, одни замерли без команды не понимая что делать, а другие уже удалялись по дороге забыв о войне и разговаривая с детьми.
— Папа не лезь, — сказал я и отца забрал, — сами разберутся.
Я уже видел, как напрягся патлатый и как руку в карман незаметно сунул, достал что-то и на пальцы надел.
— У него кастет, — проворчал отец, — бандиты они и есть бандиты.
А Касьян не разочаровал старика. Он сделал два быстрых шага вперед и правой зарядил старухе в челюсть. С криком инспектор рухнул на щебенку, вместе с литрами воды. Водянка закатила глаза и опрокинулась назад. Касьян не дал ей упасть, схватил за шиворот и потянув на себя, не сомневаясь кинул на землю, только хвост мелькнул.
— Хвост, — выдохнул отец, — вот уроды.
— Убрать всех! Все вон! Инспектор распорядись!
Тот действительно кряхча встал, мокрый как после дождя и замахал руками, выгоняя еще оставшихся людей.
— Пойдем, — сказал отец, — там дядя Вася машину недалеко оставил. Подкинет нас домой, а утром поговорим. Я уже ничего не соображаю.
— Наверное я останусь. Есть еще незавершенные дела.
— Точно? Сын? Он же сказал всем убираться. Он про наших. Или ты не наш?
— Я останусь. Ты езжай, папа и не жди меня. И хватит этой фигни про наш и не наш. Вы уже чуть не устроили тут „мясорубку“ со своими гнилыми понятиями.
— А вы чего тут! — к нам уже шагал мокрый инспектор, — ясно было сказано, чтобы домой шли!
— Я остаюсь.
— Что? Ты особенный что ли пацан? Здесь только официальные лица.
— Я сказал, что остаюсь.
— Ты чё, — он полез в карман краснея на глазах.
— Пусть останется, — сказал Касьян, он в это время связывал водянке руки за спиной. — Игорь нам нужен. Он в курсе всех дел и мыслит нестандартно, пусти его, инспектор. Все остальные на выход. Особенные тоже.
Яцек всё понял и не возражая побрел в обратном направлении. Огоньки факелов уже были далеко, вряд ли догонит в человеческом облике, но стоит ему отойти подальше тормозить парень не будет.
— Ну пока, — сказал отец, — жду дома. Спать не ложусь. Хватает же у тебя энергии по ночам скакать. Может твоя мама из особенных была, а я и не знал? Да не, фигня какая-то.
Он махнул рукой и побрел по дороге.