Как ни странно но он отреагировал и уставился на меня.
— Раз уж вместе работаем, то помоги мне. Совок в зубы и убери картон, мелкий мусор — всё что лежит на полу. А если будешь заниматься только чтением инструкций мы не сработаемся.
***
После того как Касьян БыстроШагающий ушёл клиентов практически не было до конца дня. Так пара человек и даже не из особенных. Поэтому мы занимались уборкой. Сидеть вместе с мертвецом в полной тишине совсем не хотелось.
Я заставил его вымыть полы и он не отказался. Я попросил его пересчитать посылки в обоих комнатах и он не возражал. Я попросил его поставить чайник и он сделал это, хотя сам чай не употреблял. Пропустив парочку клиентов мы засобирались домой.
Он стоял покорно в углу разглядывая как я выключаю свет, компьютеры и ставлю на сигналку двери.
— Пошли, — я махнул рукой, — а то сейчас запищит.
Через минуты мы оказались на улице, Гнилл стоял рядом, уже переодевшийся и в шляпе.
— Тебе в какую сторону?
— Тринадцатый район, — махнул он рукой.
— Ну пошли, нам по дороге.
«Тринадцатый район» так люди называют между собой квартал где живет много особенных вперемешку с обычными. Когда кончилась война государство как-то смогло раскачаться и за полгода построить им жильё. Оборотни, вурдалаки, некроманты, ведьмы, просто гражданская нечисть получали ключи и с опаской заселялись.
Так жизнь потихоньку приходила в норму. Страна восстанавливалась после никому ненужной войны, а бывшие враги хоть и не забывали обиды — старались не вспоминать о прошлом.
Мы до сих пор смотрели друг на друга настороженно и старались не находиться в одном помещении, но потепление начиналось. Взять даже наш магазин и нашу парочку.
— Я пойду, — сказал Гнилл, — мне направо.
И протянул руку. Я пожал его ледышку и кивнул.
— До завтра, Гнилл.
Он не ответил и пошел прочь. Замер на мгновение, пропуская автобус, поправил шляпу и двинулся прочь в свой Тринадцатый район.
Нашествие демонов
Следующий день. Очередной нудный день на бесконечной работе, если бы не одно «но». В напарники мне отрядили мертвеца. Скучно сегодня точно не будет.
Что тут рассказывать: проснулся, умылся, оделся, позавтракал, полистал свежие новости в сети, наткнулся на рекламу нашей точки.
Улыбающийся парень в кепке и с огромными наушниками держал перед собой огромную посылку, а за плечо его обнимал позитивный, как выходной после тяжелого дня, вампир. Так их называют в народе — особенных с ярко выраженной белой кожей и острыми белыми зубами. Любителей свежей крови и красивых женщин.
«Мы вместе!» — гласила ярко-зелёная надпись.
«Теперь навсегда! Пункт выдачи № 13 объединяет».
И прочая чушь в пафосном стиле.
Вот жеж... Реклама такая реклама. Хорошо, что меня фотографироваться не заставили на обложку.
Слишком ещё болят старые раны и свежи воспоминания о войне. Очень мы старались друг друга уничтожить, чтобы теперь так вот глупо улыбаться с весёлых рекламок.
Был бы я политиком — не сильно бы дружбу несуществующую выпячивал. Осторожнее нужно, мягко, и не нарываясь на озлобление. И люди и особенные ещё помнят. Нужно чтобы поколение сменилось, если не два.
Сейчас нам просто нужно сосуществовать и не нарываться без причины. Уважать особенности друг друга и уметь делать шаг назад. А эта дурацкая реклама. Мне она не нравилась и вызывала плохие ассоциации.
Слишком хорошо я помню бесшумно спускающиеся с небес фигуры в черных плащах. Как они закрывали небо. Как мы попали в вязкое воздушное болото и не могли сделать ни шагу сквозь туман и только беспомощно смотрели, как кусачие впивались зубами в горло товарищей. Я помню холодное дыхание на шее и быстрый укольчик, и желание отдать всю кровь, тому кто стоит за спиной, и другое, плотское желание... А потом неожиданно стрельба, прожекторы и меня отпускают и болото исчезает, отпускает и я свободным падаю на колени, закрываю руками беззащитную голову.
Эх, были времена!
Так задумавшись я и не заметил, что меня ждут у подъезда.
— Не звонишь, — лениво сказал Завозный, появляясь из-за угла, — дал ведь тебе визитку. Скажи что потерял, не обижусь.
Я ускорил шаг в глупой надежде, что полицейский отстанет, но глупость она глупость всегда — и утром и вечером и днём.
— Куда так спешишь? На работу? Этих обслуживать? Притормози.
Он запыхался, но кого это должно волновать? Точно не меня.
— Спешу я, говорю же.
— Присядем, — он вдруг схватил меня за локоть и потянул, — не смотри так грозно. И не нужно дёргаться. Время до открытия шарашки у тебя есть, мне можешь не рассказывать — расписание знаю.