— И не пошутишь с вами. Шаг влево или вправо и уже враги навсегда.
— Подход к нашим людям нужен. Особенные на то и особенные, что не простые. Иначе нас не называли бы так.
— Да понял, — махнул я рукой, — пусть так. У меня там целая энциклопедия про вас на компьютере, просто читать лень. Предпочитаю доверять инстинктам и доброте. Разберемся. Так ты говоришь не разговаривать больше с этим столетним ребенком?
— Этим обидите её еще больше. Может воспринять очень негативно — как предательство. Будет на каждом углу подстерегать, из телевизора вылазить, из шкафа и толпу таких же деток-друзей приведет. Жить не даст спокойно.
— И что же мне делать?
— Да все как всегда делайте. Только надежду ей не давайте. Они очень доверчивые малышки.
***
Вот такие пироги с мышьяком. Не стоит доверять мертвецу на все сто процентов, но прислушаться можно. Я посмотрел чуть внимательнее на его склонившуюся голову, на белую кожу, холодные синие пальцы, бесцветные зрачки и чуть не вздрогнул от омерзения. Это ведь труп. Как бы они не называли себя, как бы ни обосновывали свое появление. Это мертвец, который сидит в паре метров от меня и дает советы, как не поссориться с мёртвой девочкой. А может не так уж и не правы те, кто не предал свои убеждения в угоду политике и все так же хотят уничтожить или хотя бы прогнать их подальше.
Не могу я доверять этому существу. Никак не могу. Слишком хорошо я помню те времена.
Быстрей бы Санёк вышел, а этот бы вернулся в своё гетто вместе с Касьяном. А с клиентами-чудаками мы и без них разберемся.
— Можно?
— Что? — я кажется не услышал вопрос, задумавшись.
— Можно после работы с вами пройтись? Нам ведь по дороге.
— А что случилось? Ты вроде не горел желанием.
— Не то чтобы я опасаюсь сам по вечерам ходить, — мертвец отложил чтение и посмотрел на входные двери, — просто вчера нашего человечка избили до полусмерти. А до этого старика Персецкого на гаражах встретили — бороду отрезали и сожгли. Случайно не знаете кто бы это мог сделать?
— По ночам спать привык. Это ваши больше темноту любят. Первый раз слышу.
— А я уже не первый, — вздохнул мертвец, — толпами нападают. В масках все и с оружием. И знают как действовать против кого. Не убивают, но калечат. Наши уже по одиночке не ходят. А такие как я...
— Не продолжай, знаю, что не любят мертвяков. У тебя прицел на лбу будто нарисован для агрессивных ребят. В полицию обращаться не пробовали?
Гнилл только безнадёжно рукой махнул.
— Ясно. Будем вместе домой ходить, но только до моего убежища — дальше извини сам.
***
И больше в этот день приключений не было. Кроме разве что одного незначительного происшествия. На серых дверях моего подъезда появилась ярко-красная надпись.
«Здесь живёт Прислужник Нечисти»
И кривоватый рисунок глаза чуть ниже.
Интересно кого они имели в виду?
Вспышка Гарри
Утро начиналось не с кофе.
Помню когда-то давно, я ещё в школе учился, на стенах начали рисовать так называемые уличные художники. Иногда у них получалось хорошо, чаще не очень, но тусклые стены становились немного красочнее и ярче. А как весело было коммунальным службам, которые боролись с уличной живописью со всей своей провинциальной ненавистью. Борьба шла с переменным успехом — то одни распишут названиями музыкальных групп Детский Дом Творчества, то другие прикроют яркий стрит-арт на мэрии предвыборными плакатами.
Потом художников забрали в армию, там они в основной массе погибли на фронте или превратились в озлобленных на жизнь калек. Свободное творчество и анархизм остались в прошлом.
«Недобитые» фрагменты рисунков на кирпичных стенах кое-где еще сохранились и даже привлекали неформальную молодежь, которая устраивала тусовки под разрушенными портретами президентов и лидеров рок-групп.
Чтобы уничтожить огромный портрет рогатого существа на дачной улице потребовалось бы полностью поменять дорожную плитку, так сильно он въелся и не поддавался никаким растворителям и пескоструям, завезенным с других городов. Прошлый градоначальник не справился и денег на обновление не дал, а следующий вообще не отвлекался на стрит-арт. Поэтому ходили простые и «особенные» люди прямо по страшной морде, волочили сумки на колесиках и детские колесики по огромным клыкам, красным губам и седой треугольной бороде.
К чему это я ударился в воспоминания? Да просто сегодня художества вернулись и оказались прямиком на стене нашего Пункта Выдачи. Что не радовало.