Он порылся в кассе, нашел толстый маркер и прямо на белой стенке морозилки нарисовал простой, но жуткий знак, похожий на сердце с кричащим ртом посередине.
— Ну вот. Теперь каждый, кто приближается к этому тайнику, будет испытывать страх, озноб, насморк и, если всё-таки решится взяться руками за крышку, то получит хорошенький разряд. В землю было бы надёжнее, но мы всё равно его тушку сейчас сожжём. Далеко не убежит.
— Эмм, — сказал я.
— Что?
Руна извивалась как живая, пульсировала, расплывалась в стороны и сходилась вновь.
— Но ведь это колдовство. Это ведь…
— Запрещено? Давно нет, штабник. Попробуй про запреты пацанам на передовой рассказать, и лишишься зубов. Мы учимся у врага, чтобы победить его. А вся эта чёрная фигня незаменима в уничтожении противника и в защите тоже. У вас ведь тоже руны на тачке.
— Белые, — промямлил я, но он уже отвязывал пленника, предварительно пинком отогнав его на расстояние.
— Белые — черные, какая разница. Бери растопку, щегол и пошли трупака жечь, если твой друг-предатель еще не свалил, пока мы тут с мертвой головой в прятки играем.
Сашка никуда не ушёл, хотя, конечно, мог бы. Наоборот, выкопал яму, хоть не очень глубокую. Пришлось мне прыгнуть вниз по приказу командира и чуть расширить и углубить её под взглядами двух военных и одного упыря.
Потом произошло то, чем гордиться не стоит. О таких военных историях не рассказывают внукам и школьникам на торжественных встречах. Короче, этот разведчик приказал тело немного укоротить. Хорошо, что не мне сказал — я бы точно отказался. Он заставил Александра «отрабатывать трусость» и четвертовать остатки мертвеца, которые дергались так, будто чувствовали, что теперь им точно конец.
Я отошёл за машину, сел на пассажирское кресло и провалился в беспамятство. Да, немного трусливо, потерял сознание и очнулся только когда Сашка потряс за плечо, протягивая какую-то марлю.
— Надень маску — запах неприятный.
Тут меня и вырвало, еле успел отскочить водила. А разведчик смеялся так, что трясся пленный на другом конце цепи.
***
До окраины города оставался час езды. Блокпостов стало заметно больше, но останавливали реже. Наши новые пассажиры тоже прошли проверку документами, и молоденький автоматчик отпрянул, увидев, кто сидит в машине, перевязанный скотчем, как ёлка гирляндами. Солдат смеялся искренне и громко.
Устроились новенькие на задних сидениях: разведчик за шофёром, пленный прямо за мной, что очень меня нервировало, а вояку только веселило, заставляя дергать за цепь всё чаще, чтобы нечистый издавал утробные звуки, а я невольно сидел, упираясь коленями прижимаясь к пластмассовой панели.
Когда ему становилось особенно скучно, солдат приставал к шофёру.
— Эй, ты! Как там тебя?
— Александр, — бурчал тот.
— Шурик! Расскажи нам, почему боевому товарищу не помог?
Тот молчал и только крутил руль.
— Стыдно, да? Стыдно быть трусом?
Разведчик устроился поудобнее и отпихнул пленного подальше от себя, поближе к двери.
— Знаешь, в чём разница между страхом и трусостью? Что-то меня пробило на нравоучения салагам, надо выговориться, а то спать буду плохо. Так знаешь или нет?
Он вдруг отвесил впереди сидящему легкую, но звонкую оплеуху. Мертвец заурчал, машину чуть дернуло в сторону. Опасно трогать шофёра во время вождения, но этот не боялся. Он ведь знал, что такое страх.
— Нет, — отрезал Александр. Не громко, просто буркнул, но чётко выговорил, чтобы не получить ещё раз.
— Ну и холодная у тебя морда, как у рептилии. О чем это я? Страх можно преодолеть, а трусость — это уже после, когда ты со страхом не справился. Понимаешь? Боятся все, но вот трусов не так уж и много, и вот ваше «братство» прощают очень редко. Знаешь почему?
— Нет.
— Потому что трус подставляет под косу Смерти тех, кто страх свой преодолел. Был у меня такой случай.
Он задумался, положил ногу на ногу, будто собирался говорить до ночи, хотя рассказ занял не больше минуты.
— Была у меня с Некрасовым вылазка. Закладку предстояло очистить, практически на границе с врагом. Некрасов молодой совсем, да и я только полгода служил. Дали координаты и валите — «заберите вещи из тайника, агент наш в бега пошёл и больше туда не вернётся».
Вот мы пробрались в нейтральную деревушку, по разведданным там не должно было быть врага. Идём спокойно, но бдительность не теряем, а из-за угла трое чёрных выходят. Двое крылатых и один клыкастый. Тоже нас не ожидали увидеть. Сразу кинжалами ощетинились. У каждого по два. А у меня ствол был с пулями серебряными, но шуметь нельзя.