Тень за дверью шевелилась, и как только это осознание дошло до меня, ледяной страх сковал всё тело. Я вцепился в табуретку так, словно мог на ней уехать подальше. Тень тем временем протекла под дверью, увеличиваясь, и дверь медленно заскрипела, приоткрываясь.
На пороге стояла Майя. Та самая девочка с остановки. Петля на её шее почти затянулась, а веревка, свисающая со спины, ползла вдаль, исчезая в темноте. Её глаза были пусты, лишены жизни, и этот взгляд впился в меня как острые когти.
— Почему ты предал меня? — прошептала она, холодный голос разлетелся эхом по коридору.
— Я не предавал, — прохрипел я, с трудом заставив себя говорить.
Она шагнула внутрь, оставив мокрый след на полу. Вода стекала с её одежды ручьями, и мне на секунду захотелось сказать, что она простудится, если будет ходить так по ночам. Но челюсть свело, и слова застряли в горле.
— Почему ты отдал меня ему? — её голос стал резче.
— Что? — выдохнул я, не понимая, о чём она говорит.
Вдруг веревка натянулась, петля схлопнулась на её шее, и Майя захрипела. Её рывком унесло назад, вверх, в темноту. Я закричал, и дверь захлопнулась с такой силой, что пыль поднялась в воздух, заполняя глаза и лёгкие.
— Почему ты предал меня?
Обтирая лицо от пыли, слез и страха, я обернулся. По коридору шла Майя. Но теперь она горела. Одежда вспыхнула, длинные волосы опадали клочьями, падая на пол, а её лицо, несмотря на пламя, было видно отчётливо. На нём читалась боль.
— Да что с вами, чёрт возьми?! — закричал я в отчаянии.
— Почему я горю, друг?! — её голос звучал как предсмертный крик.
Майя вспыхнула, как яростный вулкан, и осыпалась пеплом на пол, оставив за собой лишь кучку пыли и горстку разума в моей голове. Но это был не конец. Шорох слева заставил меня обернуться.
— Зачем ты пришел работать туда? — прошелестел голос. Майя лежала в паре метров, истекая кровью. Лужа медленно растекалась по полу, начинаясь от горла, кровавый след уходил вдаль. Её тело дергалось, как сломанная кукла, а глаза искали меня, цепляясь за жизнь. Вопрос снова прозвучал, как обвинение.
— Зачем ты работаешь на посылках? Ты — паук.
— Сама ты паук, — прошептал я, пытаясь встать, но будто прирос к стулу. Штаны затрещали, разрываясь на гвозде. — Ну вот, сел на гвоздь из-за вас.
Майя взвыла диким криком, вскакивая на ноги, разбрызгивая кровь, как ленты.
— Шшш! — зашипело справа. Я обернулся, и увидел серый силуэт, собранный из пепла, с горящими синими глазами. Он тянул ко мне руки.
В этот момент дверь с грохотом разлетелась на щепки. Призрак девочки, которую только что задушила невидимая петля, лез через пролом.
— Хватит! — закричал кто-то, голос был визгливым, женским. Но это был не я. Я проваливался в темноту, так и не поднявшись со стула.
Черное ночное небо нависло надо мной, звездное и тихое. Никаких больше тусклых лампочек или душного коридора. Я моргнул, и надо мной появилось лицо Касьяна, недовольное и злое, как всегда. Кто-то стоял рядом с ним, разглядывая меня, словно я был подопытной крыской. Второго человека я не узнал. Узкое лицо, раскосые глаза, длинные волосы. Он смотрел на меня пристально, словно пытаясь разгадать загадку.
— Ну что? — спросил Касьян, обращаясь к незнакомцу.
Тот покачал головой и пожал плечами.
— Беспечальному сон сладок. Видишь, спит как мертвый.
— Не понимаю, — пробормотал Касьян и исчез, оставив меня с тем, кто теперь смотрел на меня, как на нечто бесполезное.
Мощные руки подхватили меня и потащили куда-то. Я сопротивлялся слабо, лишь послушно погружаясь в сон.
Допрос (1)
— Ну и куда мы попали? Где мы?
— Это котельная, — лениво произнес Касьян, — наша, добро пожаловать в Район Первого Разреза
— Что?
— Ничего. На самом деле не первого, но звучит сильно, людям нравится.
Мы стояли на фоне темного неба, тусклых фонарей, большие тени, я и окружавшая меня охрана с крестами вытатуированными на лицах. Касьян и новый чёрт теснились позади.
Я никогда здесь не был, поэтому немного осмотрелся пока меня не втолкнули внутрь.
Снаружи котельная выглядит заброшенной и забытой временем. Здание, скрытое в тени старых деревьев и заброшенных складов, стоит будто мрачный монумент прошлого. Его стены когда-то были кирпичными, но теперь облупленная штукатурка обнажает черные следы копоти. Узкие окна забиты досками, а где-то между трещинами ползет ржавчина, как язвы, разъедающие строение. На крыше едва держатся старые дымоходы, из которых иногда валит густой серый дым, напоминающий о том, что внутри еще что-то живет. Входная дверь скрипит, как будто давно не открывалась, но сегодня ее приоткрывают, словно ждут нового гостя.