-Я очень рад вас всех здесь видеть. Мне приятно, что вы нашли возможность оторваться от своих домашних дел и пришли сюда очистить свою душу. Каждый день я получаю информацию о том, что количество членов нашего братства растёт, а это значит, что мы боремся за правое дело. И так, зачем же мы сегодня здесь собрались. Я хочу с вами поговорить. Поговорить о любви и доброте, о том, что делает человека человеком. Во время нашей прошлой встречи я рассуждал о том, что такое любовь, но слова мои не имели под собой никакого доказательства, потому что люди, которые якобы любили друг друга, любили не душу, а оболочку. Но как нас учил Interfectorem? Он говорил, что любить надо душу человека, а не оболочку, ведь оболочка временна, а когда мы попадём в его мир, останется лишь душа, а оболочка будет гнить в мире, созданном им. А что же такое добро? Добро- это любовь. Если мы любим, мы стремимся сделать человеку хорошо, а если не любим- плохо. Но даже не дела важны, а прежде всего помыслы. Если мы убьём человека и оскверним его труп, это значит, что мы его ненавидим, презираем, не хотим, чтобы он попал в мир Interfectorem’а, но если мы совершим ритуальное убийство, то мы поможем человеку, а значит проявим к нему милосердие, а милосердие, добро и любовь- одно и то же. Наш мир очень сложно устроен, и мы должны понимать, что и любовь, и жестокость, и зло, и ненависть, и добро, и милосердие могут принимать облик друг друга быть частью чего-то большего. Interfectorem создал не только людей и животных, но и тех существ, существование которых мы постичь не можем, мы не видим их и ничего о них не знаем, но они существуют. Если мы когда-нибудь столкнёмся с ними, нам стоит лишь преклонить колено и ждать своей участи, ведь он подчиняются Interfectorem’у, и если он захочет забрать нас себе, то они убьют нас, а если наша миссия на Земле ещё не выполнена, но они могут нам помочь. Об этом надо помнить всегда, даже если тяжело и не хочется жить, и продолжать бороться. Преступны даже мысли о том, что человек хоть что-то из себя представляет без вмешательства сверхъестественных сил, подчиняющихся Interfectorem’у. Я надеюсь, что мои слова сегодня были сказаны не в пустую и, что вы не только услышали, но и поняли меня. Laudate Interfectorem! А теперь осушите свои бокалы и радуйтесь, радуйтесь тому, что вы одни из тех, кто узнал правду об этом мире и о том, кто его создал.
Проповедник поднялся со стула, ещё раз поклонился и ушёл за портрет Interfectorem’а. Хольц дрожал от страха, он начинал верить в то, о чём рассказывал проповедник. Слова клирика впечатывались в мозг Хольц, его больное воображение рисовало тех существ, о которых упоминалось в проповеди. Клирик говорил о них так как будто видел их своими глазами. А вдруг видел? Хольцу было так плох, что хотелось застрелиться. А что будет, если он застрелится? Он попадёт в мир Interfectorem’а. Руки Хольца стали трястись, и он уронил бокал на пол. Все сектанты обернулись и уставились на него. «Извините, мне не хорошо. Я выйду на улицу. Laudate Interfectorem.»,- тихо сказал Хольц, встал из-за стола и отошёл к лестнице, там он стянул с себя робу и вышел на улицу. Ночная прохлада немного привела его в чувство, и Хольц побежал к дому Хайнера.
Хольц бежал по улицам Клермон-Феррана и, казалось, не чувствовал усталости. Добравшись до места, он стал бить ногой в дверь, не обращая внимания на кнопку звонка возле двери. За дверью послышался шум, затем он прекратился, и вдруг дверь резко раскрылась и в проёме показался Хайнер с пистолетом в руках. Хайнер увидел Хольцa, засмеялся и опустил пистолет:
-Ганс, ты смерти своей хочешь? Я уже подумал, что ко мне французская разведка пришла, арестовывать сейчас будут. Ладно, проходи. Я сейчас кофе заварю.
-Херр Хайнер, я больше так не могу.
-Как не можешь?
-Вот так. Я не могу ходить на собрания этой поганой секты. Их проповеди сводят меня с ума. Я так больше не могу.
-Мы с тобой это уже обсуждали.
-Расстреливайте, сажайте, я больше не могу.