Интеллектуалы - это Вам не сборище быдла, назвавшее себя «бандой».
Принцип «обезличенного сопротивления» известен на Западе. Когда происходит Нечто, организованное так, что зачинщика, стартовой точки роста просто нет в природе. Метод информирования - вскользь, невзначай и по цепочкам.
Ошибка западников в том, что стадо баранов к такой методе способно максимум к разовым выбросам - беспорядкам в национальных кварталах.
А сообщество интеллектуалов - это общий вывод для сообщества и в то же время - приход каждого члена сообщества самостоятельно к одному верному решению.
И, разумеется, отдельные интеллектуалы способны на вычурные сильные ходы. И такое сопротивление, без конкретного кликуши, видно - оно вечно. Оно непреодолимо. Или преодолимо, но только тотальными расстрелами.
В следующий визит 26 марта 1996 года Саре случайно повезло. В целовальнике сидел неиллюзорный, настоящий фрик Костя. Он, в частности, обожал толстых покорных женщин.
- Привет, красавчик. А можно познакомиться, - спросила фриконаивная Сара.
- Можно, - глядя на нее с бездонным вожделением, сказал Костя.
Такого взгляда - манящего, просящего, сулящего все тайные радости любви, - Сара ни у кого не видела. И на себе не ощущала...
- А хочешь шмали, - вдруг первый раз робко спросила она. Косте не надо было шмали. Она ему была пофигу. Он однажды на спор выпил полстакана соляной кислоты. Аккуратно переколол стакан на частицы правильного размера и осколки съел, запив водой. Без последствий.
Он поступал на химфак три раза, и закончил его с красным дипломом.
Он скользил по ней бездонным, окосевшим взглядом влюбленного парубка.
- Хочу. Руки... Какие у тебя руки! Можно, я погадаю, а ты поверишь только хорошему? - включилась и заговорила с певучим украинским акцентом Костина пластинка. Акцентом, идеально наработанным под образ!
Встать Константин уже не мог, сексуальная конституция была мощнейшая.
Когда он, громко смеясь, завалил ее прилюдно на скамейке на втором этаже вечернего химфака, Саре повезло еще раз - после настоящей страсти, влетевшей и лопнувшей, как шаровая молния в окно.
Появился второй настоящий волшебник - Волк. Он понюхал бычок. Поморщился. Произнес кодовое среди девиантов слово, да, одно из волшебных слов, которое Руль потом забыл!
Костя сразу сполз с Сары и застегнул ширинку. Свое он взял, поэтому возражать вторым тайным словом не стал.
Через десять минут милиционер оформлял Саре протокол за употребление.
- На секунду позволите, - сказал Волк уходящей с милиционером Саре, - не сочтите за тщеславие, Сара... в Вашей новой работе я просто «Волк». Всегда мечтал стать героем хотя бы рассказа! Договорились? До свидания! - он улыбнулся широкой улыбкой. Губы у него были тонкие, отличные зубы.
«Светский. И интеллектуал, с таким бы в Театр экспериментальной пластики сходить», - подумалось еще шальной от Костиной пластинки Саре.
- Что-то ты постоянно смеешься, Константин,- сказал Волк Косте на выходе из химфака. - Пошли-ка в ФДС. Ты голым и пьяным вчера опять бегал по Индире Ганди? За пивом, - через всю площадь, и еще триста метров до ночного? Мимо опорного пункта. Примут еще раз, и гудбай. Синдром Аполлона.
В вечернем уютном ФДС Волк доставал шприц. Клал на столик. Наполнял его аминазином, который при малейшей улыбке колол Косте. Тот был, на свое несчастье, смешлив.
Кстати, помогло. В этот заход на химфак Костю не выгнали, успешно доучился.
Сара, по слухам, уехала в Адыгею, где в положенный срок родила.
Вася придерживался умеренных взглядов, по сравнению с убеждениями Сары и будущей жены Руля. Он совершенно точно думал, что психологии личности нет, это все сплошь - химия мозга, серотонин, дофамин, адреналин и так далее. И пространственная организация головного мозга, набор болезней, травм и возрастных изменений.
То есть личная вера, личная философия, личные политические взгляды нереальны или являются продолжением медицины, историей болезни конкретного индивида.
А вот вера в церкви, философия в кружке философов, психология масс - реальность. Как труд. Он реален только в обществе.
И он сказал Рулю:
- А ты в курсе, старик, что вот Сара выступила в роли коллективного оценщика нас всех. То есть ты, потеряв связь с себе подобными, с нашей химической церковью, будешь для общества, как там, «из города Динь-Динь».
- Да, - задумался над очевидным Руль, - но поменьше трепи языком, научись паре манер, которые будут намекать, что в детстве ты был слабоумный и ссался. Выдай аудитории подлеченного дебила. Рассказывай, как ты мучал животных, иногда и вскользь.