Он привел пример доктора Чехова. Прекрасный русский доктор Чехов, по мнению Руля, как доктор был полным мудаком.
Это, в общем, было не его недостатком, а недостатком медицины как социального явления.
Он привел в пример Левитана, о подробностях жизни которого узнал от экскурсовода в Удомле, в уже далеком 1993 году. Доктор Чехов, лечил Левитана, от отстраненности и аутизма методом шоковой терапии. Она заключалась, напомним, в том, что Левитана посреди леса, например, за написанием очередного шедевра, хватали мужики, привязывали к дереву и несколько раз палили мимо него из ружья.
Левитан не поддался давлению и не нарисовал ни одной обнаженной пары свинопаса с пастушкой под березами, как его умоляли критики, с которыми был согласен доктор Чехов.
Другой редкий пример из практики Чехова он нашел у Гиляровского.
Антон Павлович был, как известно, большой гуманист. И когда Гиляровский показал ему соседа, мужика-рыбачка, с хронической гниющей раной на ноге, Чехов пришел в ужас, принес ему очень дорогую мазь, «Спермин Эпштейна-Толя», рекламой которого пестрели все СМИ конца 19-ого века.
Спермин, как известно, впервые был выделен в 1678 году из человеческой спермы Антони Ван Левенгуком в виде кристаллической соли (фосфата). Предприниматели Эпштейн и Толь из Белой Церкви покупали в Германии порошок у коллеги-врача - чистый спермин, по его уверению, - разбавляли его свиным жиром, капали немного анисового масла, закатывали в банки и с успехом продавали по всей России.
Рекламу средства можно было увидеть, например в номер восьмом, от 1893-го года в журнале «Панорама», на 11 странице, рядом с рекламой массажа влагалища от истерии. Реклама массажа влагалища подавалась без ханжества - сидит девушка в рубахе и юбке колоколом, а под юбкой молодой человек на коленях в цилиндре, работает рукой. Никакой, с другой стороны и пошлятины, чистая медицина.
Рыбачок на «Спермин» ответил Чехову что-то остро народное и добавил, что лучше бы тот ему махорки на эти деньги купил, мешка два.
И великий гуманист-просветитель впал в ужас от этого мрака и написал еще рассказа три про дичь русского народа.
- Мужик был болен диабетом, скорее всего, - сказал Волк, уже покинувший химфак и работавший фельдшером в Склифе. - Конец его был бы одинаков, в Первой градской больнице как образца 1897 года, так и в наши 90-е. Ампутация.
И там же - смерть от сепсиса на койке в коридоре среди бомжей. Хорошо, если повезет - и газовая гангрена. За сутки отмучается. А если стафилококк, повоет еще недельки две, поскулит...
- А Чехов бизнес, советский бизнес, и вообще, вечный бизнес, - ожил Вася. - Памятников Чехову в СССР немерено. Тысячи. У каждого есть автор. Старая карга. «Я автор памятника Чехову в Зажопинске». Шапки долой. У каждой этой карги - скульптора - дача и квартира.
- Да, - сказал уже знающий Руль, - это пример искусственной религии. Бессмысленные, но святые тексты. А мы - сатанизируем религию Чехова.
- Это почему это - Чехов религия? - спросил Светик в недоумении.
- А ты вот в студенческом театре играешь? И попробуй там поставить пародию на Чехова... Хм... - с очевидным названием «Вишневый Зад», русский доктор Чехов». Что-то по сути врача, а значит, и гуманиста. И все тебе станет ясно.
Прекрасная русская студенческая беседа продолжалась.
Поговорили об общественном здоровье, которое - совсем не то, что здоровье конкретного человека. Скажем, простому конкретному человеку не назначат редкий резервный антибиотик, потому что он член общества, популяции. И пусть лучше он умрет. И десяток страждущих с ним вместе. Иначе популяция привыкнет к антибиотику, а он не будет помогать ее особо ценным членам.
Затем перекинулись на известных врачей - наркоманов. Наиболее известны те, кто писал, то есть врач, он же наркоман, он же писатель. Например, морфинисты Конан Дойл и Михаил Булгаков. При этом многие великие писатели принадлежали к категории пациентов, например, туберкулезники Стивенсон, Горький, и тот же самый Чехов.
- А вот интересно, - сказал Дима, - чахоточнику Стивенсону... мерещились Острова Сокровищ... обаятельные злодеи... или.. скажем... сияющий алмаз Раджи...
А русскому чахоточному писателю... например, Чехову, или Горькому... мерещились бесчисленные вереницы рабов... рабов своей любви, глупости, жадности... и лени... Социальные паразиты. Хе... А Чехову в «Вишневом саде»... померещились социальные паразиты уже с эдакими...извращениями... паразиты - лишенные сил снова присосаться к жизни... десятки томов... все про одно же...
- Да, чахотка на русского писателя-классика и на писателя западного действовала по-разному, это очевидно, - сказал Руль. - Загадка!