- Спасибо! Чем заниматься будете?
- За нас не переживай, не перевелись ещё на Руси-матушке ловеласы да изменники... Едем в «Эдем» шпионить за неверным муженьком одной бизнесвумен...
- Удачи! Целую. Пока. - Зина нажала отбой.
Она быстро нарядилась в любимые джинсы и майку, прихватила сумку на колёсиках и, закрыв дверь, влилась в ряды знакомых, шествующих по направлению к ярмарке.
Зинаида бродила между торговыми рядами.
Глаза разбегались от аппетитной красоты свежих овощей, фруктов... А вот и домашние сыры с колбасами...
«Куплю всего понемножку!», - решила Зинуля. - «Буду дома дегустировать! Можно копчёное мясо с пивом дегустировать...»
- Девушка, не проходите, попробуйте моего сальтисона, вот и сальце, и кровяная колбаска... - краснолицая тётка срезала ножичком тонкие пластики от перечисленных изделий и раскладывала на салфеточке.
- Вот, ей богу, всё своё, всё домашнее. Мы с Верхнебугрово к вам приехали, фермеры Дудкины, - она махнула рукой в сторону вывески с названием района. - Пробуйте, покупайте.
Зинуля съела кусочек и от удовольствия закатила глаза.
- Во! - обрадовалась фермерша. - А я шо говорю... Объедение! Потому как свеженькое, вот этими руками всё сделанное... - она продемонстрировала Зине красные ладони с толстыми пальцами, похожими на сосиски, которые лежали в витрине. - Всё своё, не то что у некоторых жуликов - ни коровёнки, ни свинёнки, а мясом - нате вам, пожалуйста! - торгуют...
- Вы кого-то конкретного имеете в виду? - дожёвывая сальтисон, профессионально поинтересовалась Зинаида.
- Да Лыковых ентих имею... Его когда с Москвы попёрли, он у нас в Верхнебугрово проживал, теперь вот к вам перебрался. Заборищем от людей огородился... Сторожевая верхотура у него была... Слышь, чисто как на зоне... А поверх забора - проволока, в деревне говорили, что проволока с электричеством. Представляешь?
Слушая сплетницу, Зина дала уговорить себя на четыре сорта различных мясных изделий, по триста грамм каждого.
- Так вот, он мясо продавал... Знаешь, сизое, как свёкла, крашенное, наверное. Магазинчик хоть и около деревни, но на трассе поставил... Да и правильно! Наши-то, деревенские у него не покупали, а городские - кто по трассе едет - останавливались.
- Ну и что в этом плохого? Живёт человек, скотину разводит, мясом торгует? - медленно проговорила Зина.
- Да, слышь, не было у него никакой скотины...
- А вы откуда знаете?
- Он когда своё поместье куму продал, мы ходили смотреть... Так вот, не было там ни хлевов, ни свинарников... Больше скажу: даже не пахло скотиной-то, ни кучки помётной или навозной... Вот так вот!
Потом, глядя в посерьёзневшее лицо покупательницы, спохватилась.
- Ты, девка, не думай, у меня всё своё! Давай, ступай! Сальтисон! Колбаски! Сало! - снова закричала в толпу продавщица...
Зинуля с удовольствием бродила по шумной ярмарке, наполняя сумку покупками.
Посмотрела несколько выступлений танцевальных фольклорных коллективов, послушала народные песни. От души посмеялась, когда ведущий - круглый толстячок, буквально выкатившийся на сцену - объявил конкурс частушек.
Что тут началось!
Бойкие старушки, одна за другой, залихватски выкрикивали в трескучий микрофон такие куплеты, что батюшка Серафим - священник местной церкви - несколько раз перекрестился и отошёл подальше.
Толпа просто зашлась хохотом, когда морщинистая горбатенькая певунья, откашлявшись и хитро прищурившись, пропела:
- Одеяло, одеяло!
Одеяло красное!
Да как под этим одеялом
Моя целка хрястнула!
- Молодец, бабка Нюра! - кричали вокруг. - Эй, конферансье, приз в студию! Приз бабе Нюре!
Толстячок не растерялся и, сбегав за кулисы, вручил победительнице бутылку шампанского.
Тут старушка, держа подарок в руке, снова приникла к микрофону:
- Я шампанского налью,
И стакан в себя волью!
А потом вдогоночку
Опрокину водочку!
- Ужас и кошмар! - раздался над ухом Князевой голос Оксаны.
- Интеллигентные люди не должны слушать такую мерзость! - помолчав, добавила она, ожидая поддержки от Зинаиды.
- Почему мерзость? Народное творчество! - заступилась за бабу Нюру Зина.
- Не знаю... Лучше бы читали Пушкина или Есенина... - презрительно окинув взглядом собравшихся у эстрады односельчан, резюмировала Липкина.
- Как хорошо, что вы любите Пушкина, - Зина хитро улыбнулась и громко, с выражением продекламировала:
- С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошёл, ёб...на мать!