— Моё почтение, – дежурно ответил директор. – Моя супруга – Виларинда. Это наши дети.
Он поочерёдно указал рукой на женщину напротив него, а затем на троицу и на соседний стол, где сидели трое совсем малых детей, которым, по виду было около восьми лет.
— А это, – он указал на серого мужчину. – Хид Токема. Наш руководитель по техническому обслуживанию.
Он сегодня будет присутствовать при разговоре о делах.
— Рад знакомству, – размеренно произнёс твилек, улыбаясь нам.
Мы сели за стол и приступили к еде. Подавали на удивление вкусные рыбные закуски и выпечку: никогда бы не подумал, как хорошо сочетается сладкое тесто с красной рыбой. Учитель, тем не менее, предпочёл ягодные тарталетки. Дети с интересом смотрели на нас, практически забывая жевать. Видимо, они впервые видели джедаев. Я постарался не привлекать их вниманием, чтобы не портить завтрак.
Позднее нам подали лёгкий омлет. Для них это был незатейливый завтрак, за которым мы успели узнать немного о наших собеседниках. Директор сказал, что семья всегда ест только в этом ресторане, так как живёт несколькими этажами выше. Башенный дом целиком принадлежал им. Здесь же были и этаж, на котором обучались малыши, и кабинет директора, а ниже, под рестораном, через несколько этажей находилась мастерская, где их дочь, Руанинга занималась разработкой программного обеспечения для дроидов, желая создать ИИ. Её два брата в основном помогали отцу, занимаясь менеджментом. Супруга же занималась управлением санитарным контролем, принуждая все кантины и бары держать качество еды и напитков, отмечая, что хорошее питание – важнейшая часть эффективной работы.
— Можно сколько угодно приманивать деньгами или обещаниями, но если сотрудники будут искать место, где не отравишься – они будут вынуждены терять больше времени на обеды и развлечения. Да и зачем вообще нужны места, где ты поешь, а затем займёшь койку в больнице? – отметила она.
За этими расслабленными разговорами, мы вскоре закончили трапезу и пошли к лифту. Дети последовали за нами, о чём-то переговариваясь и поглядывая на нас с учителем. При этом они хихикали и говорили на своём диалекте. Когда они становились слишком шумными, достаточно было взгляда матери, после которого они замолкали, но не теряли улыбок и беззаботности. Это сильно контрастировало с юнлингами, которых учили после замечания становиться ровно и относиться серьёзно к просьбе быть потише.
Внезапно я ощутил, что упустил одну очень интересную деталь. За время обеда дети ни разу не подали голоса или звука. Они начали говорить между собой только, когда встали со стульев. Несмотря на дисциплину в академии, у нас за едой было обычным делом общаться, что-то обсуждать, хоть это и вызывало неодобрение старших. Эти же дети были максимально дисциплинированы за столом. И это дисциплина полностью развеивалась вне стола. Видимо, родители воспитывали их очень строго, особенно ретиво следя за тем, чтобы отпрыски не своевольничали при чужих. Никто из них не подошёл ни ко мне, ни к учителю и ничего не спросил. Они даже держались от нас на небольшом расстоянии.
Мать и дети вышли на своих этажах, а мы вчетвером направились в кабинет директора, где он предложил нам расположиться на широком диване без подлокотников, а сам устроился в массивном кресле за дюрасталевым столом. Серый твилек сел недалеко от него на небольшой стул так, чтобы у него был хороший одновременный обзор на всех присутствующих.
— Итак, – начал деловой разговор директор. – Мне известно, что вы побывали у клана Соора. Мне сообщили, что они позвали вас расследовать убийства на заводе. Мне это тоже интересно, так как погибла близкая мне родственница. А именно – племянница, которую я еле смог устроить к ним на завод.
— Что? – удивился Вида. – Вы устроили свою племянницу работать к конкурентам? Почему?
— Это было необходимой стажировкой, прежде чем брать её на серьёзную позицию на нашем производстве, – объяснил он. – Прежде чем принять родственницу, я должен был предоставить компании, что она заслуживает место. По идее, она должна была отработать там один стандартный год, а затем перевестись к нам.
Я взглянул на учителя, но тот стал непроницательным.
— У меня есть информация, что вы устраиваете друг другу диверсии, которые иногда включают в себя и подрыв зданий.
— Я этим никогда не занимался, – сразу спокойно обозначил позицию твилек. – Конечно, я не могу говорить за всех сотрудников, но когда дело доходило до физического насилия или травм – виновные заключались под стражу, так как мы не бандиты, а честные бизнесмены. Нужно уметь договариваться.