До сего дня Рей лишь могла предположить, каково действие центрифуги. Теперь же ей было ясно, что её фантазии не хватало масштабности. Как и словарному запасу для описания произошедшего кошмара.
Вращающаяся масса засосала её в себя, пережевала, а затем выплюнула, оставив цунами отвратных ощущений.
На повторный опыт соглашусь только при условии, что на другом конце меня ожидает необитаемый остров.
Когда с глаз спала пелена, Рей различила возвышающееся над ней гигантских масштабов здание из серого с чёрным камня. Две его части как бы выступали вперёд, соединяясь в третьей, уходящей далеко ввысь.
Крупные створчатые окна из красного и синего стекла и кованые ворота с решёткой, имитирующей изогнутые листья, пронизывал готический стиль, многие элементы фасада украшали цветочные образы.
– Вам полегчало? – с заботой поинтересовалась у Рей Нарона.
– Вроде того. Где это мы?
– В академии «Сифеста», леди Сайлорс. Впредь вы будете проживать здесь.
– А-а-а, понятно… Стоп, что?!
Рей перевела взгляд на громадную постройку, потом на мечницу, и снова туда-обратно, пока Нарона не вложила в её ладонь запонку в виде киноварного цветка.
– Леди Сайлорс, прикрепите это к рукаву и ступайте за мной.
– Что это?
– Пропускной значок. Он выдаётся сотрудникам и студентам академии.
Дорожка в красно-синюю клетку, высокое крыльцо, массивная кованая дверь, а за ней – просторный белоснежный зал. В центре, по обе стороны статуи человека в длинной мантии взмывали парные лестницы, над которыми простирались этажные площадки.
Строгость, изыск и богатство присутствовали в каждой детали, каждом штрихе этого заведения. За исключением одной ржавой двери с железным засовом, что предстала в конце коридорного переплетения.
Узкую лестницу сдавливали стены и тьма. Ступеньки заросли мхом, пахло сыростью. Спускаясь всё ниже, Рей заражалась любопытством.
В самом низу грязная занавеска преграждала путь к комнате, обделённой светом и лоском. Гниль и пыль, обшарпанная мебель и застоявшаяся вонь – испытание для брезгливых и просто чистоплотных гостей.
Бородатый человек за столом в углу опустошил стакан и потряс над ним бутылкой, но на дно вместо капель упали хлебные крошки, гнездившиеся в спутанных волосьях. Мужчина громко рыгнул, бутылка скатилась на пол.
– Попрошу вас соблюдать нормы приличия, мистер Валлертон.
– Едва зашла, а уже на мозги капаешь.
– Это Эрнетт Валлертон, ключник академии. Он – ваш доверенный опекун на протяжении следующего месяца, – обратилась мечница к Рей, проигнорировав грубый ответ.
– Рей Сайлорс, – кивнула та.
– В курсе, – цокнул языком Эрнетт. – Вот же ж геморрой.
– Сочувствую. Попробуйте приложить подорожник, слышала, помогает.
Ключник обескураженно фыркнул, но Рей уже утратила к нему интерес.
– Куда идём дальше, Нарона?
– Что, брезгуешь моими покоями, принцесса? – подкольнул Эрнетт.
– Ни в коем случае. Не изволю отвлекать вас от дел первостепенной важности, которыми вы, как видится, заняты.
– Жалость какая.
В их обмен любезностями вмешалась Нарона:
– Леди Сайлорс, я провожу вас в отведённую вам комнату. А вы, мистер Валлертон, воздержитесь от злоупотребления спиртным. Не позорьте честь Сифесты.
Эрнетт презрительно фыркнул и, дождавшись, когда девушки скроются за занавеской, потянулся за новой бутылкой.
– Есть ли здесь библиотека? – сойдя с лестницы, спросила Рей.
– Библиотека Сифесты является крупнейшей в Реллуме. В ней собраны самые редкие издания со всего мира, – после короткого молчания Нарона добавила: – Желаете завтра её посетить, леди Сайлорс?
– И не только завтра.
Как говорится, знания – это сила, а Рей Сайлорс из иного времени в данный момент была слаба как никогда. Освоение будущего начинается!
…
Но всё же, почему это не безлюдный параллельный мир, а?
Акт 3.1. Славно повеселились
Ни Новерра, ни Великая Революция не были ведомы этому времени. Лишённый фактической истории, своё появление насущный мир объяснял тремя так называемыми Первозданными легендами и верил в них с неумолимой убеждённостью…
Итак, по официальной Первейшей легенде, жизнь со всеми её прелестями и гнусностями породил бог, величаемый Сотворителем. Притом же, не самолично, а стараниями зачатых из собственного естества детей – божеств. И каждому была подвластна особенная сила – созидание, разрушение, время, пространство, эссенция.
Но, узрев ростки хаоса, Сотворитель осознал, что посеянные им плоды сгниют без надзора, и финальным штрихом разделил бытие на менсуры, или, другими словами, измерения.