«Эта статья – дело чести репортера. Потерпевшая неоднократно обращалась к журналистам с просьбой стать свидетелями. Однако из-за особенностей работы в сфере развлечений репортеру нелегко сделать выбор в пользу того, чтобы испортить отношения с тем или иным агентством. Тем временем поползли слухи о романе между молодыми людьми, и все решили, что это даже к лучшему. Однако один из репортеров, ждавший возможности заснять милую сцену между влюбленными, в итоге получил свидетельство насилия, опубликованное выше. Затем он связался с Хёной. Девушка призналась, что планировала подать на Ю Иру в суд, но агентство удерживало ее от этого шага. Тогда появились слухи об их романе, и оба агентства выпустили подтверждающие статьи ради собственной выгоды. Хёна сказала, что она этого не хотела. Заявление агентства позволило сталкеру беспрепятственно вторгнуться в личное пространство Хёны, и она никак не могла защитить себя от насилия. В тот момент, когда была сделана фотография выше, Хёна просила Ю Иру уйти из ее жизни. Эта статья опубликована с разрешения Хёны, а репортер, сделавший ее, будет поддерживать Хёну, какой бы выбор она ни сделала».
Рука, которую Хёна прижимала к губам, бессильно скользнула вниз и упала на колени. Когда Чон Хёна нажала большим пальцем на окошко статьи, чтобы закрыть его, ей вспомнился тот день, когда она спустилась по лестнице, чтобы отдать Хёне сумочку, а та сидела на корточках в конце лестницы. И то, как перед ней появилась длинная тень Ю Иру. В тот день она подумала, что тень странным образом поглощает Хёну. На это воспоминание наложился образ самой Чон Хёны, которая зашла в круглосуточный магазин и долго бродила там между полками, чтобы скрыться от преследовавшего ее после работы начальника.
«Но. Но. Но…»
Ю Иру не может быть таким. Нельзя, чтобы он был таким. Потому что Ю Иру, Ю Иру – мой… В ушах Чон Хёны раздалось бормотание Ю Иру в тот день, когда они столкнулись. Ей так хотелось изо всех сил сделать вид, что она его не слышит. Тот голос, сказавший: «Что за наглость?» И даже в это время на экране телефона Чон Хёны бесконечно всплывали сообщения.
«Постанова какая-то».
«Бедняжка Иру нарвался на гадюку в траве».
«Зачем Иру преследовать кого-то вроде Хёны?»
«Похоже, они это вместе с репортером придумали. Чтобы просмотры поднять».
«Может, она хочет шантажировать его?»
«Вы посмотрите на фото, опубликованное вместе со слухами об их романе. Хёна счастливо улыбается, ну и какое может быть преследование?»
«Разве может жертва преследования постоянно улыбаться по телику? Не врите…»
Сообщения, мелькавшие на экране телефона, были очень похожи на шепотки, которые Чон Хёна слышала на своей первой работе.
«Ю Иру – мой любимчик. Но почему же он мне так понравился?»
Гипноз, которым она с легкостью себя опутала, развеялся так же легко. Официант, толкая перед собой тележку с едой, встал рядом со столом. Хёна, до этого исчезнувшая на балконе, вернулась на свое место.
– Прости. Что-то много бесполезных звонков.
Когда Хёна села, на стол поставили тарелки. Первое и второе блюда, а также салат, который она заказала дополнительно, стояли так плотно, что большой стол начал казаться тесным. Хёна сделала вид, что тихонько хлопает в ладоши от удовольствия с легкомысленным видом.
– Сегодня мне как раз хотелось наесться до отвала. Давай есть. Или нет? Может, для начала чокнемся?
Чон Хёна приняла из рук девушки бокал вина. Ей показалось, что она просто обязана сделать все, что скажет Хёна, которая улыбалась совершенно обыденно, и неважно, что это будет. Поэтому Чон Хёна усердно ела и пила. Стейк, который она пробовала впервые, оказался настолько вкусным, что ей хотелось вопить от восторга. Гармония между мясом и соусом, щекотавшая ее язык, прежде чем проникнуть в горло, взрывалась, словно хлопушка. Вкус был достаточно хорош, чтобы не обращать внимание на прерывистую вибрацию мобильного в кармане. На почти пустую тарелку Чон Хёны опустился стейк.
– Съешь и мой тоже. Ты, похоже, любишь мясо?