— Пройдем здесь, — сказал Серый, указывая на большое французское окно. Белый приник мордой к стеклу. Внутри было не совсем темно. Красный огонек телевизора в спящем режиме и лампочки мультимедийного приемника давали достаточно света, чтобы слой тапетум луцидум, находящийся за сетчаткой глаз, позволял ему видеть так же хорошо, как днем. Быть волком в человеческом обществе — это давало кое-какие преимущества.
— Их двое… Старики… Один спит, другой не может уснуть… Наверно, из-за какой-то фигни в бронхах… — сказал Серый.
Белый кивнул. Он услышал то же самое: один старик спал, другой не мог уснуть, воздух со свистом пробивался в ослабевшие легкие… Гены снабдили его не только ночным видением, но и исключительно чутким слухом. Он где-то читал, что волк может услышать своего собрата за десяток километров и распознать голос отдельного волка в вое целой стаи.
Черный попытался отодвинуть створку французского окна. Рама хрустнула, но не поддалась.
— Заперто, — сказал он.
«Разумеется», — мысленно кивнул Белый и на миг задумался, есть ли в доме сигнализация. Ему совсем не хотелось попасться на такой глупости, успешно осуществив налет века.
Черный обошел его и, взявшись за стык раздвижной двери, просунул когти в узкую щель.
— Сейчас откроем, — сказал он и повел плечами.
Что-то в механизме хрустнуло, и дверь с шипением сдвинулась.
Белый почуял характерный запах стариков: что-то вроде теплой сырости с нотками туалетной воды на спирту и моющих средств с синтетическим цветочным ароматом.
Войдя внутрь, Белый предоставил Черному найти хозяев. Кивком головы он сделал знак Бурому пойти с ним. Простая предосторожность. Серый со скучающим видом опустился на потертый кожаный диван, прикрыв глаза, словно засыпал. Белый на миг задумался, прикидывается ли его брат, сохраняя полное спокойствие, в то время как Черный готовится растерзать двух стариков в нескольких метрах от него, или он вправду спокоен. И Белого кольнули опаска и зависть, когда он сказал себе, что верен второй вариант.
— Смотри, — сказал Серый, показывая на афишу в рамке.
Белый рассмотрел афишу кричащих цветов, сварганенную с помощью допотопного фотошопа.
— Порнушка… — отметил он.
— Прикольно найти такое у стариков, — сказал Серый, потягиваясь.
— Они тоже были молодыми…
— Я не это хочу сказать…
Белый почувствовал легкую агрессивность в голосе брата. Агрессивность, в которой смешались раздражение и самодовольство. Белый вдруг понял, что ему совсем не нравится, каким становится брат: конкурентом в роли «альфа-самца». Белый знал, что это в порядке вещей, даже немного удивлялся, что этого не случилось раньше, но ему это не нравилось. Не нравилось примерно так же, как если бы он заметил проступающие на стенах пятна сырости: эту проблему трудно решить, и она реально угрожает стабильности дома.
— Я хочу сказать, — продолжал Серый, — что всегда можно ожидать сюрпризов, даже если ты постоянно начеку… я хочу сказать, что можно все предусмотреть, но обязательно случится какая-нибудь пакость.
Вернулись Черный с Бурым.
— Готово дело, — сказал Бурый.
— Можем ехать? — спросил Белый.
Черный покачал головой.
— Теперь надо найти остальных.
Белый попытался сосчитать, сколько времени он не спал, и сбился со счета. Ему хотелось покончить с этой хренотенью как можно скорее.
— Найдем остальных… — кивнул он.
Они бесшумно покинули дом, оставив за собой темноту и мертвецов.
Жан-Жан проснулся как от толчка.
Странный сон как будто зацепился за его сознание. В комнате была почти полная темнота. Только легкое фосфоресцирование радиобудильника служило ему ориентиром.
Еще даже не рассвело.
Был час, близкий к сердцу ночи.
Рядом с ним Марианна тихонько шевельнулась.
— Ты слышал? — прошептала она.
Не ожидая ответа, она зажгла лампу у изголовья и села в постели.
— Кто-то есть за дверью.