— Я согласна, — сказала она.
Подобно большой теплой волне, сексуальное возбуждение нахлынуло на нее с удвоенной силой. Скорей бы вернуться в квартиру волков, ей надо срочно заняться любовью с Белым.
— Вас это устраивает? — спросил директор по кадрам.
Жан-Жан не нашелся что ответить, он едва слушал все, что ему говорили, и вообще не знал, сколько времени обращаются непосредственно к нему. Он похлопал глазами, улыбнулся для отвода глаз и напустил на себя сосредоточенный вид, казавшийся ему подходящим к случаю.
Он находился в зале заседаний торгового центра, вообще-то это был кабинет директора по кадрам, точная копия того, что он видел в шоуруме «Икеи»: стол «Вика», обитое черным кожзаменителем кресло «Торкель», большой безобразного вида персональный компьютер. Кабинет был чистый, функциональный, совершенно безликий. Миллионы директоров по кадрам сидели в этот момент в таком же кресле за таким же столом. Даже в заставке на экране не было ничего личного: зеленеющий холм, снятый Чарльзом О’Риром в 1995 году. Этот холм, в силу того, что его видели во всех кабинетах мира раздавленные работой служащие, стал самой депрессивной картинкой на свете.
Директор по кадрам был в своем неизменном костюме от Селио, которым он подчеркивал свою принадлежность к миру руководящих работников. Старший кассир, тоже присутствовавший и сидевший справа от директора по кадрам, чуть расставив ноги, подавшись вперед, положив локти на колени, в мужественной позе человека, не стесняющегося облегчаться на публике, довольствовался синей форменной футболкой, украшенной эмблемой с вышитыми инициалами группы братьев Эйхман.
Жан-Жан не нашелся что ответить, потому что просто не слышал всего, что предшествовало вопросу «Вас это устраивает?», а не слышал он всего, что предшествовало этому вопросу, потому что рядом со старшим кассиром и директором по кадрам сидела Бланш Кастильская, в присутствии которой Жан-Жан вообще не мог ничего, кроме как смотреть на нее.
Была ли у нее большая любовь? Приключения? С какими мужчинами? О чем она мечтает? Каково это будет взять ее за руку? Чем может пахнуть ее шея? Наверно, выдрой. Но чем пахнут выдры? Этот запах теплый и пушистый, запах моря, запах озера и высоких гор, запах хвои, жаркий запах норы и торфа? А главное — каково будет погладить ее лицо? Наверняка ничего общего с холодной и чуточку склизкой кожей Марианны. Кожа Бланш Кастильской должна источать шелковистое тепло, свойственное млекопитающим. Под этой кожей чувствуется, как вибрирует и пульсирует живая жизнь.
— Извините меня, я отвлекся, — сказал Жан-Жан.
Директор по кадрам вздохнул с раздраженным видом воспитателя в детском саду.
— Вы выйдете на работу. Вернетесь в торговый центр. Будете на виду. И когда эти ублюдки придут за вами, мадам Кастильская их арестует. Вас это устраивает?
Жан-Жан поджал губы.
— Но… Их же… четверо. И они… Они, кажется, немного того…
— Не до такой степени, чтобы учинить безобразие в торговом центре, где полно народу, есть камеры наблюдения и секьюрити… Они попытаются достать вас, когда вы будете снаружи, например, садитесь в машину или выходите из нее.
— Меня готовили к ситуациям такого рода. Мы не пойдем к ним, мы заставим их выйти к нам. Паркуйтесь в точности там, где я вам скажу, и все будет готово. Я получила разрешение из секретариата братьев Эйхман, нам пришлют специально обученных людей, и они тоже будут готовы. Понимаете, эта стратегия так же стара, как сама война. Это первое. Второе — я подготовила почву.
— А… Каким образом?
— Помните, я говорила вам, как важны феромоны?
— Да, да, системогенез, нарушить равновесие системы и все такое…
— Точно. Так вот, я уже начала.
— Вы были… На месте? У них?
— Да.
— Но это же крайне опасно!
— В квартиру я не заходила. Феромоны очень летучи, достаточно распылить немного в коридорах, на лестничных клетках, в лифте их дома, и они сами сделают свое дело.
— Вы уверены? — спросил Жан-Жан.
— Нет. Я впервые пробую этот прием, но я в него верю.
— Но почему не пойти к ним с вашими специально обученными людьми и не…
— Нет, нет… Только не это. «Синержи и Проэкшен» — служба защиты, а не нападения. Это было бы совершенно незаконно.
— Вас это устраивает? — в последний раз спросил директор по кадрам тоном, подразумевавшим только один ответ.