Когда я слышу, что, мол, я уже получила все готовенькое, мне становится обидно: те, кто так говорит, обесценивают мою работу за последние десять лет. Конечно, родители финансово вложились в мою фирму и помогли ей встать на ноги, но всю работу сделала я сама. Я разработала логотип, позаботилась о маркетинге, создала клиентскую базу и, наконец, подобрала персонал. До сих пор все шло нормально. Да что там – отлично! И я должна была бы быть жутко счастлива.
Посудомоечная машина не заполнена до конца, но я все равно закрываю дверцу и включаю ее. Прислоняюсь к кухонной тумбе и слушаю ритмичный шум механизма.
На столе со вчерашнего дня стоит бутылка из-под вина; я чувствую, как из нее поднимается запах, и выбрасываю ее в мусорное ведро, запихав поглубже, чтоб ее не было заметно. Большую часть содержимого я выпила одна вчера перед телевизором, пока Геста не было. Мне было необходимо чем-то успокоить нервы. В последние недели у меня в голове все звучит этот голос, считающий, сколько дней осталось до встречи с семьей: «три, два, один…»
Когда Ари наконец поднимается по лестнице, я улыбаюсь ему, но улыбка исчезает, когда он берет миску и вынимает овсяные хлопья, которые я только что убрала.
– Ты что делаешь? – спрашиваю я.
– Как что, поесть собираюсь, – отвечает Ари тем самым тоном, присущим подросткам. В нем звучит эдакое «ну и что?».
– Ари, я же только что все убрала. Мы сейчас выезжаем. – В моем голосе звучат жалобные нотки.
Ари что-то мычит в ответ и выливает в миску молоко.
Я какое-то время стою и молча смотрю на него. На эти красивые светлые волосы: они сильно отросли, но ему очень идет. Когда он был маленьким, у него были белые кудряшки, а сейчас пряди только волнистые – но это тоже красиво. Кожа у него гладкая – любой косметолог обзавидуется. Угловатые челюсти не дают назвать его лицо чересчур изящным.
Ари всегда был моей слабой стрункой: я не могу сказать этому ребенку «нет» и во всем уступаю. Этот ребенок всегда заставляет меня улыбнуться – даже сама мысль о нем. Рассердиться на Ари я просто не в состоянии.
– Что у тебя с пальцами? – спрашивает он.
– Ничего, – отвечаю я, сжимая кулаки так, чтоб не было заметно ногтей. Кутикула и кожа ниже ногтей давно не бывали в таком жутком состоянии. У меня привычка грызть ногти, я бы все пальцы сгрызла до основания, если б не могла держать себя в руках. Но всерьез я их не грызла уже много лет, с подросткового возраста, а сейчас, видимо, сделала это во сне. Когда я проснулась, у меня на наволочке повсюду были мелкие капельки крови, а во рту привкус железа. Сейчас два пальца у меня замотаны пластырями с изображением зверушек – единственными, что удалось найти, – словно я маленький ребенок.
Ари хмурит брови; они у него чуть темнее, чем светлая шевелюра. В детстве он был – одни глаза. И длинные темные ресницы, как у куклы.
В кухню вошел Гест, а с ним ворвался холодный сквозняк. Он забыл закрыть входную дверь: я вижу краем глаза кусты перед домом. Ветер гоняет по тротуару увядшие листья. Шелест их о тротуар на удивление громкий, словно кто-то прибавил мощности звука. А во всем остальном убавил. «Три, два, один…»
– Я заправил машину, – сказал Гест.
– Отлично. – Я широко улыбаюсь и скрещиваю руки. – Значит, можно выезжать.
Триггви
В группе в «Фейсбуке», которую семья создала для подготовки к предстоящей поездке, больше всего места занимало обсуждение погоды – кроме последних трех дней. Ведь согласно первым прогнозам погода обещала быть необыкновенно хорошей для ноября: солнце, безветрие, относительно тепло и преимущественно без осадков. На страничке люди в шутку спрашивали друг друга, не купили ли они солнцезащитный крем. Но во вторник прогноз круто изменился: сейчас обещали осадки и сильный ветер, первый циклон зимы – в субботу, которая выдастся необычно холодной; по крайней мере, так сказал вчера синоптик в выпуске новостей, предостерегая зрителей от всяческих поездок. Мне ужасно хочется повторить шутку про солнцезащитный крем, но не уверен, что у них хватит чувства юмора оценить ее. К счастью, циклон обещают во второй половине дня, а значит, поплавать на корабле по Брейда-фьорду в полдень мы, скорее всего, еще успеем.
По-моему, немного забавно, что про этот новый прогноз никто и не вспомнил, а в последние дни Оддни отходила от телевизора, едва начинался прогноз погоды. Мне кажется, это из-за того, что она не желала ему верить и попросту решила не обращать на него внимания.
Может, она считает, что на семью Снайбергов плохие прогнозы не распространяются. Кажется, родня моей Оддни иногда думает, что на нее вообще действуют иные законы, чем на остальных.