— Вы кто?
Мужчина решительно шагнул внутрь.
— Мне очень жаль, но у нас это запрещено.
— Что? — машинально спросил Сонук.
— К нам поступило сообщение, что этот номер используется группой людей. — Мужчина в золотых очках окинул взглядом комнату, продолжая едва заметно улыбаться, но не скрывая при этом отвращения. — Судя по всему, это правда.
Мари натянула простыню на лицо.
— Даю вам пять минут. Соберите вещи и освободите номер.
— Но мне надо принять душ…
— Мне очень жаль, но вы нарушили правила. Немедленно освободите номер, пока полиция не приехала.
— Хорошо.
— Собирайте свои вещи и уходите немедленно.
Он вышел из комнаты и громко хлопнул за собой дверью. Сонук раздраженно крикнул на Панду:
— Придурок, ты же сказал, что это Тэсу?
Панда снова проверил сообщения на телефоне и ответил:
— Говорит, на входе поймали.
Сонук со злости пнул лежавшую на полу сумку.
— Какой это на фиг мотель без персонала?
Мари подобрала разбросанные по полу вещи и первая зашла в ванную. Закрыв дверь на защелку, она оделась и поправила волосы. Затем она умыла лицо пенкой, присела на биде, включила воду и одновременно стала наносить макияж. Она сделала воду похолоднее, и пульсирующая боль в промежности начала постепенно стихать. Ей хотелось принять душ, но она понимала, что без Сонука не справится. Несколько раз раздавался стук в дверь, но она не обращала на это никакого внимания. Закончив макияж, она поправила перед зеркалом одежду и вышла из ванной с тем же степенным видом, с каким выходила из офиса. Снаружи молодые люди уже стояли полностью одетые.
— Спа-пасибо за сегодня. И еще и-и-извините, пожалуйста.
— Ладно.
Мари открыла дверь и вышла в коридор. Кто-то приоткрыл дверь служебной комнаты и подглядывал за ними через щель. Наверное, уборщица с новыми простынями в руках стояла наготове и только и ждала, чтобы гости скорее ушли.
— Ну счастливо. Мне было хорошо с тобой.
— Ты сердишься?
— Нет. — Мари старалась выглядеть спокойной и невозмутимой, но не была уверена, что ее выражение лица производило желаемое впечатление на собеседника. — Думаю, нам лучше расстаться здесь.
— Да? Ну ладно, тогда увидимся.
— Ты не понял. Все кончено, говорю. Прощай. — В ее голосе уже не оставалось никакой силы.
— Подожди! — Сонук схватил ее за локоть.
Мари почувствовала, как к ее горлу неожиданно подступило новое, незнакомое чувство, которое она еще ни разу не испытывала за все время, что встречалась с ним. Это было раздражение. Она непроизвольно нахмурилась и резко отдернула руку.
— Тогда как же я?
— Что ты?
— Значит, ты все это время играла мной? Так, да?
Панда схватил его за плечо и потянул назад:
— Оставь, Сонук, пойдем!
Мари едва заметно улыбнулась. Раздражение прошло, и она немного успокоилась. Она повернулась и мягким, но в то же время слегка дежурным тоном ведущей на вечернем радио стала утешать его, как ребенка:
— Прости, я не хотела, чтобы ты так себя чувствовал. Прости, ладно? Я тебя любила, ты же знаешь. Разве нет? Ты не мог этого не знать. Ты ведь умный и сообразительный. А теперь прощай, ладно? Расстанемся на этом. Я сейчас слишком устала.
Она пошла вниз по лестнице. Несколько раз ей приходилось останавливаться из-за ноющей боли в бедрах. Сонук и Панда не последовали за ней, а сели в лифт. Когда она спустилась в вестибюль, их уже не было. Она прошла через автоматические двери и оказалась на улице. Со всех сторон горели кричащие неоновые вывески. Почему она не заметила их раньше? Она медленно пошла к дороге. Тяжелая, отравляющая плоть усталость накрыла все ее тело. Голова гудела и кружилась так, словно она съела за раз слишком много приторного белого шоколада.
22:00
Старый пес по имени кошмар
Все машины, въезжающие в жилой комплекс, останавливаются перед будкой охраны. Шлагбаум автоматически поднимается, если опознает по электронной метке автомобиль кого-то из жильцов, но если это гости или такси, они должны дождаться разрешения охранника. Киен сидел в углу за будкой, где были сложены пенопластовые коробки. Там было настолько темно, что вернувшийся только что после вечернего обхода охранник его даже не заметил. Зато Киену оттуда были хорошо видны все машины, проезжающие через шлагбаум.
Мари все еще не появлялась. А вдруг ее уже забрали? Он весь вечер не мог до нее дозвониться. Ее могли забрать разведслужбы. Кто знает, может, она бы даже не очень удивилась. Он представил, с каким выражением лица она бы тогда говорила: «Ах, вот оно что? Действительно, в нем всегда было что-то подозрительное».