— Я уже ответила тебе, это невозможно. Ты же сам это понимаешь. Зачем все это?
— Хочешь ты того или нет, у меня есть полное право жить вон в той квартире вместе с тобой.
Мари глубоко вздохнула и достала перед ним свой последний козырь:
— Ладно, я расскажу тебе еще об одной причине, почему это невозможно. Расскажу о том, где и с кем я сегодня побывала. Когда ты узнаешь это, ты уже никогда не сможешь со мной жить.
От самой Мари, в буквальном смысле из первых уст, Киен узнал о юном почитателе Мао и Че, о заике по кличке Панда, об их друге, так и не добравшемся до места действия, и собственно о том, что произошло в мотеле «Богемия». Ему пришлось выслушать все это от начала до конца, во всех подробностях. Но, как ни странно, рассказ этот казался ему похожим скорее на какую-нибудь сказку братьев Гримм — такой же неправдоподобный и фантастический — или же на записанный доктором Фрейдом сон одного из пациентов. Хотя повествование велось от первого лица, Киену никак не верилось, что все это было с Мари, с его собственной женой. Одна женщина встречает молодого человека и падает жертвой соблазна. Затем ее похищают и заточают в каменной башне; она ждет спасения, но положение становится лишь все хуже и хуже… С болью в голосе он спросил:
— Ты думаешь, я в это поверю?
— Верить или не верить — это твое личное дело. Но сейчас перед тобой уже не та женщина, рядом с которой ты проснулся этим утром. Я усвоила один урок: в жизни бывают моменты, когда надо уметь сказать нет. Сейчас как раз этот самый момент.
— Как у тебя все просто.
— Нет, мне это далось совсем не просто.
Киен попытался собраться с мыслями. Допустим, ничего этого не было на самом деле; допустим, Мари нарочно все это выдумала — даже если это и так, одного отрицать было нельзя: она больше не хотела с ним жить. И это было единственной правдой.
— Ладно, — выдавил он. Мари посмотрела ему в глаза. — Уеду я, уеду.
— Так будет лучше для всех. Я знаю, как тебе тяжело, но ты должен это сделать. Ты должен уехать.
— Так и быть, я уеду. Но при одном условии.
— Каком еще условии?
— Я забираю Хенми с собой.
— Что?!
Мари подскочила с места. Вдали громко разлаялась чья-то собака.
— Ты рехнулся?
— Нет, я в полном уме.
— Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Как ты можешь забрать Хенми туда?
— Вообще-то там тоже люди живут.
— Там дети каждый день не доедают! Как будто ты сам не знаешь?
— Ничего подобного. Там всего лишь нет фастфуда и компьютерных игр. Ах да, и еще кое-чего. Жестокой конкуренции, бесконечных платных курсов и репетиторов, ужаса вступительных экзаменов, наркотиков и контрацептивов — такого там тоже нет.
— Что ты несешь?
— Ты ведь сама когда-то так думала. Ты сама верила, что Северная Корея — это путь к решению всех наших проблем. Забыла? И ты же еще изнывала от зависти, когда Лим Суген попала в Пхеньян.
Мари всеми силами пыталась подавить в себе нарастающую панику. Ее голос дрожал и обрывался после каждого слова:
— Тогда мы были молоды. И обстановка в политике сейчас другая.
— Ладно, допустим, ты права. Допустим, положение на Севере стало хуже, чем тогда. Но мы все равно должны дать Хенми право на выбор. И речь тут не о выборе страны или идеологии, а о выборе родителя. Мы должны спросить у нее самой, с кем из нас она захочет остаться.
— С какой стати она должна отвечать за твои ошибки? Это же ты жил все это время под чужим именем и обманывал жену с дочерью. Так почему теперь она должна стоять перед таким тяжелым выбором?
— Не хочу показаться мелочным, но ты первая начала. Значит, женщина, которая спит без разбора с двадцатилетними студентами, имеет право быть матерью, а разведчик не имеет права быть отцом? Что-то не вижу в этом логики!
Голос Киена уже срывался на крик. Мари не уступала ему и тоже перешла в наступление:
— Ах вот мы как заговорили? Ты всегда был таким мерзавцем?
— А почему ты не оставляешь за мной ни малейшего права на собственного ребенка?
Мари достала из сумочки телефон и, сжимая его в дрожащей руке, отчаянным голосом пригрозила:
— Я вызову полицию! Сейчас же наберу один-один-два и заявлю на тебя. Я не шучу, слышишь? Немедленно убирайся!
— Ты не сделаешь этого. Ты не можешь этого сделать.
— Это почему же? Я заявлю в полицию, а когда тебя посадят, подам на развод, нет, вообще попрошу признать наш брак недействительным. И можешь не сомневаться, суд будет на моей стороне, потому что человека по имени Ким Киен нет и никогда не было. Не думай, что я не смогу этого сделать, понял? Не приближайся ко мне, иначе я закричу!