— Я просто проезжал мимо, решил заехать.
— А что у тебя там? Может, скажешь уже мне?
Киен мельком взглянул на настенные часы. Красные цифры на электронном табло показывали 9:21. Сочжи уловила движение его взгляда.
— Да ты, вижу, и правда торопишься. Давай тогда сделаем вот как. У меня уроки заканчиваются в четыре. Я сразу после работы сбегаю домой и принесу тебе ее. Где встретимся?
— А раньше не получится?
— Прости, сегодня как назло очень много уроков, раньше ну никак.
Она осторожно посмотрела ему в глаза.
— Сможешь тогда в шесть принести?
— Конечно.
— Она же точно у тебя дома?
Этот вопрос, казалось, застал ее врасплох, и она заговорила неуверенно:
— Ну я точно видела среди вещей, когда переезжала. Если только никто не взял, должна быть где-то дома.
— Хорошо.
Киен плотно сжал губы и прикинул в уме время. Если он даже получит свою сумку в шесть вечера, проблем особых быть не должно. Ему вдруг захотелось поскорее вернуться в офис и прочитать подробности приказа, он ведь даже не стал в них заглядывать. Последует он приказу или нет, знать его содержание он должен. Им вдруг овладело сожаление: надо было прочитать сразу! И чего он хотел избежать, закрыв письмо, не читая? Разве так ведут себя агенты группы связи № 130?
— Ну ладно, я тогда пойду. Увидимся вечером.
Он встал со стула, но Сочжи не шелохнулась. На неподвижном лице застыло выражение не то укора, не то полной отчужденности.
— Эй, ты что замолчала?
Киен присмотрелся повнимательнее. Он протянул руку и слегка приподнял лицо Сочжи, но ее взгляд остался неподвижен. Поводив безрезультатно рукой перед ее глазами, он решил подождать, пока она очнется. Через некоторое время ее взгляд снова ожил. Она потерла щеки руками, постепенно приходя в себя.
— Ой, я опять отключилась?
— Угу. Часто это с тобой в последнее время? — осторожно спросил Киен.
— Сейчас стало немного чаще. Я же сейчас по ночам читаю допоздна тот роман, про который когда-то тебе говорила. Мне кажется, это случается чаще, когда я устаю. Ну ничего, я обычно быстро прихожу в себя. Сколько минут прошло?
— Около трех, наверное. Так у тебя совсем отключается сознание?
— Нет, не совсем. Я тебе раньше уже говорила, я все слышу, просто не могу реагировать. Это такой вид эпилепсии.
— Знаешь, на что это было похоже? Бывает, когда говоришь по телефону, и человек на другом конце провода уже повесил трубку, а ты продолжаешь говорить, не замечая.
— Ты говорил, что торопишься?
— Так ты, оказывается, все слышала.
— Ну что, тогда тебе уже пора?
— Да нет. Спешу, но не до такой степени. — Киен немного расслабил напряженные плечи.
— Тогда, может, задержишься ненадолго? Как насчет кофе?
— Давай.
Сочжи открыла дверь и вышла в коридор. Послышался звон падающих в автомат монет и звук льющегося растворимого кофе. Сочжи вернулась в приемную с двумя бумажными стаканчиками в руках.
— Я подсела на эту гадость. Даже дома ее пью.
Она протянула кофе Киену. Тот взял бумажный стаканчик и сделал глоток. Кофе был приторным, но при этом совершенно безвкусным.
— Кстати, на прошлых выходных я валялась дома перед телевизором, а там по OCN показывали «Легенду о фехтовальщике».
Апрель 1992 года. Они тогда пошли вдвоем в один из кинотеатров на Чонро на «Легенду о фехтовальщике» с Джетом Ли и Бриджит Лин. В фильме героиня Бриджит Лин была непобедимой воительницей, и чем больше она совершенствовалась в боевых искусствах, тем женственнее она становилась. Они оба испытывали некоторую неловкость из-за сцен с намеком на однополую любовь.
Киен прикрыл глаза:
— «Ты никому не верила. Ты сама сделала себя такой. И кто же теперь остался рядом с тобой?»
— Что ты сказал?
— Это слова Чжета Ли, когда он говорит с Бриджит Лин.
— Правда? Хм, а ты что, все еще помнишь слова из фильма? Он прямо так и сказал, ты уверен?
— Не знаю, просто вдруг вспомнилось. А ты же говоришь, что на прошлой неделе видела, сама не помнишь?
По ее лицу было видно, что она действительно не помнила этих слов. В тот день в 1992 году они вышли из кинотеатра и забежали перекусить в кафе на первом этаже торговых рядов «Нагвон». По телевизору шел экстренный выпуск новостей о массовых беспорядках в Лос-Анджелесе. На экране чернокожие бунтовщики устроили погром в торговом центре и грабили отдел техники. Без конца показывали и самого Родни Кинга, который ехал на своем «Хёндай-Эксель» и потом был избит полицейскими. Затем последовали перестрелки и поджоги. Город Ангелов в одночасье превратился в город беспредела, и корейские иммигранты встали с оружием на защиту своих магазинов и кварталов.