Пройдя метров двадцать, Киен зашел в банк. Внутри работало только одно окно.
— Чем я моху вам помочь?
— Я бы хотел открыть счет.
— Заполните, пожалуйста, вот это.
Операционисгка протянула ему бланк. Это оказался бланк южнокорейского банка «Чохын». Он вписал выученные наизусть адрес, номер телефона и данные удостоверения личности.
— Вашу печать, пожалуйста.
Киен достал свою печать, и она проставила ее в нескольких местах заявления.
— Какую сумму вы хотите внести на счет?
Он вытащил из кошелька миллион вон и передал операционистке. Она положила деньги в ящик и сделала отмету в сберегательной книжке. Киен протянул руку за документами и встретился с ней взглядом. Как и кассирша в магазине, она молча подавала ему какой-то знак. Он раскрыл книжку. На одной из страниц было что-то написало бледным карандашом. Это был семизначный южнокорейский номер телефона и чье-то имя. Под именем была еще одна строчка: «Прошу вас, передайте, что со мной все в порядке». Он посмотрел на девушку, но она отвела взгляд и принялась наводить порядок на столе.
— Всего доброго! — попрощалась она.
Киен был озадачен. Возможно, она действительно хотела передать весточку семье на Юге. Однако высока была вероятность того, что это была специальная уловка с целью проверить его. Киен остановился в нерешительности, и это секундное колебание лишило его твердости. Он повернулся к двери и вышел из банка. На улице он остановился и посмотрел по сторонам.
«Никогда не стойте бесцельно посреди улицы. Это в первую очередь бросается в глаза. Иди вперед, неважно куда», — постоянно напоминал им Ли Санхек. Киен умеренным шагом направился к универмагу. Войдя внутрь, он первым делом нашел туалет. Он расстегнул ширинку и, пока справлял нужду, левой рукой достал из кармана банковскую книжку. «Прошу вас, передайте, что со мной все в порядке». Он с усилием потер большим пальцем карандашную запись. Буквы и цифры, наполненные чьим-то отчаянием, смазались до неузнаваемости. Но зловещее черное пятно на их месте никак не сходило. Киен выдрал целиком страницу, порвал ее на клочки и засунул в рот. Плотная бумага была жесткой, как пересушенная рыба. Он пытался прожевать ее, изо всех сил работая челюстями и языком. После долгих мучений бумага, наконец, поддалась и размякла. Киен тщательно смочил слюной комок бумажной массы и на счет три проглотил его.
Теперь, двадцать лет спустя, он стоял посреди настоящего Сеула. Что стало со всеми теми людьми? Может, они и есть то будущее, которое ждет меня по возвращении? Мне тоже придется остаток жизни провести в том месте? Но сможет ли эта страна просуществовать так долго?
Киен прошел вереницу ювелирных магазинов и остановился перед «Лоттерией». У него пересохло в горле. Он вошел внутрь и заказал колу.
— Одну колу. Маленькую. И поменьше льда, пожалуйста.
— Маленькая кола. Одна тысяча вон. Спасибо.
Теперь все это получалось у него гладко и естественно. Но когда он только попал в Сеул, именно «Лоттерия» больше всего наводила на него страх. В том тоннеле под Пхеньяном никаких ресторанов быстрого питания вроде «Макдоналдса» не было. Тогда, в 1986 году, на Юге они тоже всего несколько лет как появились и еще были в новинку. Табличка на стене этой «Лоттерии» гордо гласила: «САМООБЛУЖИВАНИЕ», — и Киен долго крутился у входа, пытаясь понять, как это самообслуживание устроено. Пока одни люди подходили к кассе, другие несли куда-то подносы, выбрасывали содержимое и выходили из ресторана, даже не заплатив. Все, даже маленькие школьники, естественно и без единой запинки выполняли одно действие за другим, словно они специально где-то этому учились. При этом просто попросить у кого-нибудь помощи Киен не мог. Однажды он все же вошел внутрь и сел за один из столов. Он просидел там довольно долго, но никто к нему так и не подошел. Понаблюдав за тем, как люди подходят к кассе и что-то заказывают, он наконец понял, что здесь называлось самообслуживанием. Какое же это обслуживание, если посетитель сам делает заказ, берет поднос, а потом сам же убирает за собой? Но вскоре он привык. Ему пришлось приспособиться и ко многому другому, чему он не мог научиться в искусственном Сеуле под Пхеньяном.
Здесь, посреди многолюдного Чонро, он понемногу вспоминал облик страны, которую когда-то покинул. Воспоминания роились в его голове, словно мухи в жаркий летний день. Он взял соломинку и принялся пить только что купленную колу. Жажда отступила и сменилась минутной эйфорией. Киен с шумом втянул последнюю каплю сладкого напитка.