— Ну и? Что будешь делать? Вернешься?
— Помнишь Хан Чонхуна?
— Кого?
— Хан Чонхун. Был с нами в группе связи № 130. Тогда мы втроем…
— А, да, был такой.
— Он исчез. Вчера. На работе у себя сказал, что едет в командировку, и с тех пор больше не выходил на связь. Жена тоже не знает, где он.
— И что с ним сделали?
— Да что ты все никак не уймешься? — возмутился Киен. Его лицо было напряжено. — Говорю тебе, я сам ничего не знаю. Нас обоих давно отрезали, и я точно так же, как и ты, был занят своей жизнью.
— А кто тебя знает? — Ли язвительно ухмыльнулся. — С какой стати ты сидишь тут передо мной с кислой миной и несешь весь этот бред? Откуда мне знать, что у тебя на уме, а?
Киен с трудом сдерживал себя. Его бывший товарищ был взбудоражен не меньше, чем он. Он понимал, что нервы у того были на пределе. Но ему и самому сейчас больше всего хотелось кому-нибудь поплакаться, чтобы его успокоили и сказали, что все будет хорошо.
— Послушай, как бы то ни было, мы все повязаны одной нитью. Я не знаю, вернулся ли Хан Чонхун на Север или прячется где-нибудь. Но одно ясно: раз я получил приказ, тебе тоже скоро что-то придет.
— С чего ты это взял? — резко возразил Ли, однако голос его звучал значительно тише. Киен ничего не ответил. — Ли Санхека выперли. Тот, кто пришел на его место, наверняка не стал бы на нас даже выходить, потому что не доверял бы людям Ли Санхека. А следующий за ним вообще не знал бы о нашем существовании. Так сменилось еще несколько человек, пока наконец не появился один самый дотошный, который стал рыться в старых бумагах и наткнулся на тебя с Чонхуном. Вполне возможно, что меня еще не нашли. И в будущем не факт, что найдут. Сейчас у них там полный бардак, ты же сам знаешь.
— Хотелось бы в это верить.
— Так и есть. Меня не достанут. До сих пор ведь ничего не было. Что, разве не так?
Киен тихо вздохнул.
— Ладно. Видно, ты в самом деле ничего не знаешь. Тогда разговор окончен. Буду разбираться со своей проблемой сам, — подытожил он.
Ли, немного расслабившись, откинулся на спинку стула.
— Вернешься туда?
— Может быть.
Ли снова подался вперед.
— И про меня тогда расскажешь? — Он поднес к губам кружку с пивом и бросил на Киена осторожный взгляд из-под бровей.
— Не знаю.
— У меня сын инвалид. Я тебе уже говорил.
— Ау меня жена и дочь.
— Знаю. Она тогда была еще в пеленках. Как же ее имя…
— Когда тогда?
— Ну, тогда, помнишь…
Киен знал, о каком тогда шла речь. Но ему не хотелось больше никогда об этом говорить и тем более упоминать в таком контексте имя Хенми, словно он боялся, что это может навлечь на нее какое-то несчастье.
— Давай не будем об этом.
Ли потер лицо обеими руками. Сухая кожа, как маска, собиралась мелкими складками под его ладонями.
— Иногда мне снится, что я играю в боулинг.
— В боулинг?
— Я стою один перед дорожкой посреди абсолютно пустого игрового зала. Но при этом я знаю, что откуда-то со всех сторон на меня смотрят люди. От этого я чувствую на себе страшное давление, как будто все ждут от меня хорошего броска. Я просовываю пальцы в отверстия шара, готовлюсь к броску и разбегаюсь.
— И что дальше?
— Я изо всех сил размахиваюсь и бросаю шар, но тут все дорожки и кегли пропадают, а передо мной лишь одна расквашенная голова…
— Хватит, — остановил его Киен, но Ли не слушал его и продолжал говорить.
— Я продолжаю думать, что это шар, и пытаюсь схватить ее обеими руками, но у меня не получается. Тогда голова говорит мне, что боулинг, дескать, игра не такая простая, как я думаю.
— Что это значит? — невольно спросил Киен.
— Откуда мне знать? Это же сон. Короче, голова все повторяет эти слова снова и снова. Боулинг — это тебе не просто игра. Надо контролировать свое сознание. И что-то в этом духе. Точных слов не помню, но суть примерно такая. Без конца повторяет одно и то же. Мне становится жутко. Ведь это все простреленная башка говорит. Я беру ее в руки, как будто это шар от боулинга, просовываю пальцы в глазницы, но иногда в них так мокро, что мои пальцы выскальзывают из отверстий.