Одной рукой держа молоток, она осторожно вытянула ручку чемодана и, прицелившись, замахнулась на кодовый замок с цифрами «183», но затем в нерешительности остановилась. Отложив молоток в сторону, она присела на пол и попробовала еще раз: «184», «185», «186». Чемодан по-прежнему не открывался. Тогда она опять взяла молоток и с размаха ударила по замку. Молоток отскочил от упругого полиуретана с такой силой, что чуть было не угодил обратной стороной ей по лбу. Она размахнулась еще раз. Второй. Третий. Замок раскрошился, так что на нем уже невозможно было разобрать цифр. Однако чемодан все не открывался. Если бы у нее под рукой была пила, она бы распилила его ко всем чертям. Сочжи принесла из кухни столовый нож и вставила его между крышкой и стенкой. Затем она задвигала им из стороны в сторону, раздался неприятный скрежет ножа о стальную обивку. Звук был невыносимый, но она не останавливалась и решила попробовать распилить замок. Ничего, кроме пронзительного скрипа. Была бы сейчас стальная пила. Она начинала выходить из себя. Снова сходив на кухню, она принесла деревянный клин, которым подпирала дверь, вставила его в проделанную столовым ножом щель и начала колотить по нему молотком. Щель постепенно становилась шире. Наконец упрямый замок отвалился. Чемодан безвольно упал набок, разинув рот.
17:00
Охота на волков
Пак Чхольсу остановил машину и открыл водительское окно. Из-за пропитанного влагой ветра в воздухе ощущалась легкая прохлада. Вдали через дорогу был виден автосалон «Фольксваген». Уже смеркалось, и внутри салона было светлее, чем на улице, из-за чего он был похож на космическую станцию из какого-нибудь научно-фантастического фильма. Он видел сквозь стекло женщину, вероятно, Чан Мари, которая сидела за своим рабочим столом и время от времени вставала, чтобы поговорить о чем-то с мужчиной, сидевшим позади нее.
Чхольсу попробовал представить, что бы он сделал на месте Киена. Теперь, когда стало ясно, что его преследуют, станет ли он наведываться к жене? Отважится ли он на такое?
Он позвонил серому жилету. Чон, кажется, что-то ел, и через каждое слово в трубке раздавалось смачное чавканье.
— Уф, да ты что, думаешь, человек головой живет? Нет уж, он живет инстинктами. Знаешь, как янки раньше волков отлавливали? Они привязывали к дереву течную охотничью собаку и ждали. Тогда на запах прибегал волк. А у этих кобелей, знаешь, головка члена при спаривании так набухает, что фиг вытащишь. Понимаешь? Вот представь анкерный болт — тот же принцип. В общем, когда они вот так сцепятся, выскакиваешь с дубиной и — бам! — валишь волка на месте.
— А что с сукой?
— С сукой? А, с охотничьей собакой? Ну, погладишь ее, похвалишь — она и рада, хвостом виляет. А потом опять сидит там и течет, ждет следующего волка.
Он снова чем-то зачавкал. Хотя его желудок стал меньше, еды ему теперь требовалось еще больше, чем раньше.
— Подожди, говорю. Вот увидишь, он появится. Кобель всегда идет к своей суке, — успокаивал его серый жилет. Он несколько раз подчеркнул, что группа прослушки уже наготове, и как только Ким Киен позвонит куда-нибудь, сигнал тут же перехватят.
Немного успокоившись, Чхольсу откинулся на спинку сиденья. Внезапно его накрыла смертельная усталость. Вероятно, приключение в торговом центре высосало из него последние силы. Его никогда раньше не арестовывали. Впервые в жизни он задумался о том, какое изнеможение, должно быть, испытывают подозреваемые. Он только сейчас смог представить, в каком гнетущем напряжении пребывают арестованные, оказавшись в незнакомом месте лицом к лицу с этими людьми, которые запросто вертят их судьбу в руках. Он прикрыл глаза. В голове продолжали крутиться слова Чона об охоте на волков. Его воображение рисовало мрачный лес девятнадцатого века, в котором даже днем стоит непроглядная темнота; отдаленный вой волков, доносящийся сквозь холодный влажный воздух; жалобно поскуливающую суку на привязи; краснолицых охотников-англосаксов, поджидающих волка с дубинами и ружьями наперевес; самого волка, который в нерешительности, раздираемый страхом и вожделением, описывает круги вокруг поляны. Скорее всего, это какой-нибудь низкоранговый волк или волк-одиночка, которого выгнали из стаи. Иначе он не отважился бы на такую авантюру. Вот этот волк после долгих колебаний подходит, наконец, к суке, вскидывает на нее передние лапы и протискивается в ее разбухшие гениталии… на этом Чхольсу незаметно заснул. Его сознание полностью отключилось, словно он на какое-то время умер. Сколько он пробыл в этом беззащитном состоянии? Сложно было сказать. Пока он спал, люди по-прежнему куда-то торопились, звонили друг другу, о чем-то договаривались.