Лис выругался и стукнул кулаком по столу.
— Да я уже подписала! — испуганно дернулась Федотова, и внезапно Лису стало жаль ее. Молодая, дурная, чем может, тем и торгует. И живет, как в джунглях — что захотят, то с ней и сделают. Подружку грохнули, а она молчит. Потому что и ее могут. Запросто причем. Лис ей защиту пообещал, да как защитить-то… Ни людей, ни средств. Походят с пей опера по очереди с неделю… Да и то днем. А что сложного ночью в дом войти?
— Вот что, Тамара, мы тебя на несколько дней в вендиспансер определим. — Лис успокаивающе поднял руку. — Обследоваться так и так надо, если все нормально, уколов тебе делать не будут. А потом спрячем тебя куда-нибудь…
Когда Федотову увезли, Лис позвонил своему институтскому приятелю Карнаухову — начальнику оперативного отдела Управления МБ. «Попробуем прищучить Шамана», — думал Лис, набирая номер телефона.
— Выручай, Коля! Как бы нам договориться, чтобы вы один телефончик послушали? Да и вообще одного человечка надо бы пофиксировать…
— Что за человечек? — сразу ухватился эмбэшник.
— Вначале давай решим в принципе, — уклонился от ответа Лис.
— А чего решать? Есть закон — вы теперь сами можете и слушать, и фиксировать…
— Закон-то есть, а аппаратуры ни хрена нет, и специалистов нет. Я у тебя не совета прошу, а содействия! Вы же должны взаимодействовать по организованной преступности!
— Это да, — без эмоций отозвался Карнаухов. — Но надо решать по инстанциям. Ты пишешь рапорт своему начальству, оно связывается с моим, я получаю указание, и мы с тобой взаимодействуем.
Лис, прикрыв микрофон, выругался.
— Если бы наше с тобой начальство хотело бороться с преступностью, я бы не звонил с такой просьбой.
— А партизанщиной заниматься я не могу. Времена-то не те нынче…
— Раньше вы здорово «занимались партизанщиной»! — Лис бросил трубку.
Когда армия держит глухую оборону, отдельный боец не способен вести наступательные операции. Но он может ходить в разведку и остро отточенной финкой резать глотки вражеским солдатам, бросать гранаты в блиндажи и другими подобными способами успокаивать свою совесть.
Сергея из бара «Встреча» установили легко: Сихно, двадцать четыре года, не работает, не судим, контролер рынка багатяновской бригады — группировки Шамана.
Фотографию Сихно на бланке в окружении других снимков показали Федотовой, та опознала его: «Парень по имени Сергей, о котором я раньше давала показания».
Лис начал тщательную разработку нового фигуранта. «Подвел» к нему несколько независимых друг от друга «источников», установил наружное наблюдение и стал напитываться поступающей информацией.
Третий разряд по борьбе, окончил ПТУ, плиточник-мозаичник, через год работал в стройуправлении, потом занимался фарцовкой, короткое время перепродавал наркотики. Отбывал пятнадцать суток за мелкое хулиганство, был оштрафован за неповиновение работнику милиции. Последний год — в бригаде рэкетиров, «держащей» рынок. Замкнут. Близких друзей нет. Постоянной девушки нет. Предположительно, у него проблемы по женской части.
Иногда случаются запои, последний — в середине июля. Тогда же продал Генке Божкову женские серьги и перстень. Объяснил: «Одна сука подарила, а у меня от них тошниловка».
Эту часть информации Коренев дважды подчеркнул.
И еще: сестра Сихно любовница Шамана, тот оказывает ему покровительство и пообещал сделать бригадиром.
Последнее сообщение Лис не записал и никому не доложил. Потому что это красный свет, сигнал «стоп». Одно дело — бросить в камеру рядового «быка», а другое — взяться за близкого боссу человека. Это уже личный выпад, неуважение, подрыв авторитета, а значит — обязательные ответные меры. А кто из командиров окопавшейся в обороне армии способен совершить действия, неминуемо вызывающие прицельный огонь? Никто. Разве что головорез-одиночка, которому нечего терять…
Лис вызвал Реутова и Ерохина, отдал распоряжения.
— Только смотрите, чтобы контакта между ними не было, — подчеркнул он, а Ерохину добавил: — Сними его тихо, на улице или возле дома, чтобы никто из дружков не видел.
Через два часа Реутов принес дешевые сережки и тонкий золотой перстенек с красным камнем. Коренев прочел протокол добровольной выдачи и объяснение гражданина Божкова о том, что эти вещи он купил за двенадцать тысяч у своего знакомого Сихно с целью подарить невесте. Потом он прочел протокол опознания, в котором гражданка Павлова В. Н. опознала серьги и перстенек как принадлежавшие ее дочери Галине.